Человек рождается дважды. Книга 3 - [15]

И верно, после посещения участка Расмановым/ сюда сразу же прибыло несколько дополнительных бригад. Краснов выпил чаю и поднялся.

Седой рассвет пробивался сквозь синюю толщу ночи. Небо было чистым, но в пойме лежал низкий, плотный туман. Из забоев уже доносились скрип тачек и жалобное повизгивание вагонеток.

Террасовые шурфы показали золото. Шулин радовался.

— Эх, Мишка, Мишка, мы Ещё покажем себя! Тут Есть кое-что. Не я буду, Если не доберусь до настоящего добра. А не забить ли нам вон там пару линий?

— Мне кажется, Есть смысл, — поддержал Краснов. Вдруг он прислушался. Непонятная тишина зависла над разрезом.

— Неужели обеденный перерыв? А ну, Володя, посмотри время! — повернулся Краснов к Шулину. Тот вытащил огромные старинные часы, посмотрел на циферблат, а потом приложил их к уху.

— Только одиннадцать…

Краснов забеспокоился и пошёл к своей бригаде. Что бы это значило? Рабочие сидели у костра и молчаливо курили. Не работали и в других забоях. Инструмент был разбросан. Нагруженные тачки стояли на трапах. А кто-то даже вывалил породу посреди дороги.

— Что тут стрЯслось? — спросил Краснов, удивлённо разглядывая хмурые лица людей.

Никто даже не повернул головы, только пожилой забойщик лениво проговорил:

— Штрафную пайку не работая получишь! А тут хоть вытянись, больше не выкайлишь.

Краснов понял, что дело в наряде, и не стал торопиться с расспросами. Он подошёл к костру, сел, вынул пачку папирос.

— Расстраиваться нечего, разберёмся. Война, друзья. Где-то умирают люди. А мы вот взяли и бросили работу. Наверное, так неправильно? А?

— Война войной, а жрать надо.

— Пусть начальник прииска сам встанет и покажет, как выполнить нормочку, какую он установил!

— Да Ещё снизил категорию грунта!

— Дело не в норме, а в произволе! — зашумели кругом.

— Разве мы работаем на начальников? — возразил Краснов. — Сколько среди них случайных людей. Разве время считать наши обиды, когда решается судьба страны? Начинайте, а я пойду в контору, уточню.

— Уже ходили, да с чем пришли, с тем и ушли. Вон, посмотрите, сидят почти все бригады.

Краснову верили и только потому приступили к работе.

В конторе сообщили, что начальнику прииска уже звонили несколько раз, но он и слушать не желает. Утром несколько бригад не вышло на развод. Зубков поехал в контору прииска и вернулся ни с чем. А вечером с прииска прибыл дополнительный конвой. Это Ещё больше взбудоражило лагерь.

Наступило воскресенье, которое лагерь уже отгулял в актированный, холодный день. И всё же на горные работы не вышел ни один человек. К обеду на участок приехал Расманов. Он не показался ни в лагере, ни в забое, а прямо из конторы распорядился всех заключённых водворить в зону, прекратить движение и оцепить лагерь. Вечером он сидел в кабинете начальника участка и пил чай. Урмузов стоял у двери и говорил:

— Счастье, что не успело произойти ничего серьёзного. Вы поторопились, дали повод. Заключённые знают законы и свои права лучше вас и умеют ими пользоваться.

— Мне поручен прииск. Или я сломаю себе здесь шею, или вытащу план.

Положение Расманова было шатким. Даже на этот маленький прииск он с трудом получил назначение. Провалится здесь — прощай всё, к чему он так упорно стремился. Но возникший конфликт поколебал Его уверенность,

— Да разве план в объёмах земляных работ? Важно золото, а Его всегда можно дать, — улыбался Урмузов.

— Что вы имеете в виду? — заинтересовался начальник прииска.

Урмузов опасливо выглянул в дверь и тихо заговорил. Расманов хмурил брови, делал возмущённое лицо, но терпеливо слушал. Наконец поднялся и громко бросил:

— И вы осмелились предложить мне такое? Да я вас!..

— Ну зачем же сердиться, гражданин начальник. Я ничего не предлагал, а просто высказал некоторые мысли, как в случае необходимости можно выкарабкаться с планом. А как поступите вы, это уж ваше дело, — ухмыльнулся Урмузов. — Кроме того, вам совершенно не нужно что-либо знать. Разве вы можете отвечать за каждого бригадира? Если, скажем, я что-либо допущу, то и спросят только с меня.

— И вы хотите сказать…

— Да. Поставьте меня бригадиром лотошной бригады, и всё.

Урмузов собрал бумаги и, не ожидая ответа, ушёл.

ГЛАВА 4

На совещание пригласили начальников отделов и руководителей всех служб. В кабинете было душно. Агаев одной рукой вытирал платком шею, другой колотил по кромке стола.

— Не будет на приисках хватать рабочих, снимем со вспомогательных предприятий. Проведём жесточайшую чистку. Каждый, кто останется в посёлке, получит план. Мыть золото будут все, в том числе и домашние хозяйки…

Юрий поднялся и распахнул окно. В кабинет ворвались тепло солнечного дня, шум паводка и гулкое перестукивание движков на электростанции. Их выхлопы то сливались в один чёткий звук, то разбегались, захлёбывались, кашляли и коптили. Нет, с такими машинами дольше оставаться нельзя, встанут, в который раз подумал Колосов, выглядывая в окно.

За эту зиму Нексикан отстроился. Толевые крыши дымились, как после ливня в жаркий день. Посёлок расширялся, как будто не было ни войны, ни пылающих городов, ни задыхающегося в блокаде Ленинграда. От мысли о Жене и Вадике стало нестерпимо больно, Юрий с усилием заставил себя слушать.