Человек Чубайса - [28]

– Иди ты со своей виагрой! – вдруг оживился Трубников.

Что-то до него дошло. Опасливо поглядывая за окно, допивая водку, нервно ожидая милицию и своих людей, он жадно набросился на меня, даже слюни перестал пускать на Нюрку: «Ты толком объясни!.. – было видно, что подсказанная идея его зажгла. – Этот амулет… Ну, который от Калашникова… Замучили, блин… В Штатах или в Швейцарии можно заказать?…»

– Нет, только в Индии, – окончательно решил я.

– Ну, чего ты дразнишь человека? – ревниво и нагло уставилась на меня Нюрка, но в это время на улице завыли сирены и дверь кафе распахнулась.

– Трупы ваши? – спросил верзила в милицейской куртке.

– Где? – испугался Трубников.

– Пройдемте.

8

– Ты бандит, что ли? – спросила Нюрка, когда, сняв свидетельские показания, нас выпроводили из милиции. – Почему тебя не забрали? У тебя морда такая, что ты должен сидеть в камере.

– Я бизнесмен.

Она не поверила:

– Знаю я бизнесменов. Ты на них совсем не похож.

– Почему?

– А откуда я знаю? Просто не похож, – сердито сказала она. – Реакция у тебя не та, какая-то слишком быстрая у тебя реакция, и словарный запас бедный. Я это заметила еще в «Рыбах».

– Потому и передала номер телефона?

– А мне интересно было, – не растерялась Нюрка.

Она была небольшого роста, очень ладная, быстрая и, когда не куталась в меховой свингер, было видно, что все при ней. Ну, никаких изъянов. Вообще, черт возьми, никаких изъянов! Несомненно, делали Нюрку при застойном режиме в самое сытное, в самое спокойное время. «Если ты правда не бандит, – сказала она, поглядев на часы, – говори телефонный номер, может, я тебе позвоню».

Я отлично понимал, что она не позвонит, но номер назвал.

А еще подумал: производным от какого имени является – Нюрка?

Ну, когда говорят Сашка, Колька, Шурка, там все ясно – Александр, Николай, снова Александр. А Нюрка?… Что значит – Нюрка?… Не пишут же, скажем, в паспорте – Нюрка Александровна?…

Когда вечером мне позвонили, я первым делом поглядел на часы.

Шел первый час ночи, я никого не ждал. Про Нюрку мне и думать не хотелось, не тварь же она в самом деле, чтобы, глядя на ночь, сразу бежать к незнакомому бандосу. Ступая на носки, приблизился к двери и глянул в глазок. На лестничной площадке было темновато, но я сразу узнал Костю Воронова. Бывший таксист, скинув шапку, утирал ладонью потную лысину.

– Ты один?

– Один, – приглушенно ответил Костя.

– Чего пришел?

– Да по делу, впусти меня. Андрюха, правда, впусти, а то я ничего не пойму.

Я открыл дверь и он с порога спросил:

– Водка у тебя есть?

– Зачем тебе?

– Ну, Андрюха… – мое хамство, как ни странно, успокоило Костю Воронова. Он почему-то почувствовал себя почти в безопасности. – Вот я совсем ничего не понимаю… Вот сегодня явился Долган, я думал, он сразу драться начнет, а его выкинули из «Брассьюри»… Сечешь?… Вошли два пацана и без всяких объяснений выкинули Долгана из «Брассьюри»… Власть, что ли, у вас сменилась?… Говорят, что пацаны весь день ходят за Долганом. Куда он войдет, оттуда его выкидывают… Я так боюсь, что даже говорить трудно…

– Били Долгана? – заинтересовался я.

– Да вроде нет… Ну, попинали, конечно, сунули мордой в снег… Понимаешь, Долган как-то не так держался, не как всегда… Ну, ты ведь знаешь, Долган обычно как цепная собака… – Костя жадно выпил полстакана водки (все в этот день жадно пили мою водку), – а тут был тихий, как птичка… Я не слышал, что ему пацаны говорили, но держался Долган странно… Я правда боюсь, – признался Костя. – А вдруг он подожжет мое заведение?… Я всю жизнь горбился, вот этими руками достиг чего-то, а теперь?… – бывший таксист безнадежно махнул рукой. – Ты хоть скажи, что происходит?…

– Не скажу.

Костя испугался:

– Почему, Андрюха?

– Я теперь отошел от дел.

– А с кем я теперь должен работать?

– А мне все равно, – демонстративно зевнул я, понимая, что пришел Воронов вовсе не просто так. Наверное, Филин сдержал свое слово. Я с уважением подумал о Филине, все же раньше я его недооценивал. А теперь Филин запросто выпер плешивого из команды прямо на улицу и это, пожалуй, будет покруче, чем если бы он просто пристрелил Долгана. – Мне теперь вообще все по барабану, – заявил я Воронову. – У Филина сейчас, наверное, небольшая просадка, вот он и наказывает Долгана, а ты, наверное, оказался не на том месте… Всосал?… Тебя теперь все доить будут.

– Как так?

– Не знаю. Иди к Филину.

– Андрюха, я боюсь Филина. Как я к нему пойду?

– Что за черт? – удивился я. – Почему ты всех боишься?

– А я знаю? – затравленно спросил Воронов. Было видно, что он по настоящему боится. – Помнишь, ты как-то говорил, Андрюха, что ищешь надежное дело, в которое можно вложить бабки?

– А тебе что?

– Ну, так вкладывай в «Брассьюри».

– Это к тебе, что ли, идти? В подручные?

– Да нет, – затравленно оглянулся он. – Совсем на равных паях… Пятьдесят на пятьдесят, никак не иначе… Грузишь пятнадцать тонн зеленых и мы на равных… Все на равных… Собственную конторку оборудуешь наверху, а?… Ну, там, в башенке – прямо напротив моей… Отдельную печать для тебя закажем, – было видно, что печати Воронов придает прямо-таки мистическое значение. – Сечешь, у тебя собственная печать будет?… Ну, а дел… Сам понимаешь… Где отмажешь от пацанов, где товар ходовой завернешь по дешевке… У тебя же связи!.. Если нас не будут драть как липку, если мы отмахнемся, мы скоро вырастем… – это он вспомнил мои слова. – Ты же у нас при Филине!..