Человеческий голос - [3]
А так?… Но я же говорю очень громко… А так ты слышишь?… Я говорю: а так ты слышишь?… Странно, потому что я слышу тебя очень ясно, как будто ты рядом… Алло!.. Алло! Алло!.. Ну, вот! Теперь я тебя совсем не слышу…
Сейчас лучше, но далеко, далеко… Ты меня слышишь?… Хорошо, каждому свой черед… Нет, не клади трубку!.. Алло!..
Я еще разговариваю, мадемуазель, разговариваю… Я тебя слышу. Я тебя очень хорошо слышу. Да, это было неприятно. Сама слышишь, а тебя, как ни старайся, не слышно, точно ты умерла… Да, хорошо, очень, очень хорошо. Поразительно, что нам дают так долго говорить. Обычно через три минуты прерывают, а потом дают не тот номер… Да, да… Я слышу даже лучше, чем раньше, но в твоем аппарате что-то шумит. Как будто это не твой телефон… Ты знаешь, я тебя вижу. (Он заставляет ее угадывать.)… Какой на тебе шарф?… Красный… завязан слева… рукава рубашки подвернуты… Что в левой руке? Телефонная трубка. В правой? Авторучка. Ты рисуешь в блокноте головки, сердца, звезды. Ты улыбаешься! У меня глаза вместо ушей… (Машинальным жестом закрывает лицо.)… О, нет, дорогой, только не смотри на меня…
Боюсь?… Нет, не боюсь… Это хуже… Просто я отвыкла спать одна… Да… Да… Да… Да, да… Обещаю тебе… Я, я… Я обещаю тебе… Я тебе это обещаю… Ты очень добрый… Не знаю. Я избегаю смотреть на себя в зеркало. Я боюсь зажигать свет в ванной. Вчера, в зеркале, я нос к носу столкнулась со старой женщиной… Нет, нет! Действительно, старая женщина с седыми волосами и массой мелких морщинок… Ты очень хороший! Но, мой дорогой, какое же у меня прекрасное, лицо? Так говорят художники, это хуже всего… Я больше любила, когда ты говорил: взгляните на эту противную мордашку… Да, уважаемый сударь!.. Я пошутила… Какой ты глупый…
К счастью, ты неловок и любишь меня. Если бы ты не любил меня и был ловким, телефон превратился бы в страшное оружие. В оружие, которое не оставляет следов, которое действует бесшумно…. Я? Злая?… Алло!.. Алло! Алло!.. Алло, милый…. Куда ты исчез?… Алло, алло, алло, мадемуазель. (Набирает номер.) Алло, мадемуазель, меня прервали. (Кладет трубку. Пауза. Снова снимает трубку.) Алло! (Набирает номер.) Алло! Алло! (Набирает номер.) Алло, мадемуазель! (Набирает номер. Раздается звонок.) Алло, это ты?… Да нет же, мадемуазель. Меня разъединили… Не знаю… То есть… Подождите… Отёй, ноль-четыре-семь. Алло!.. Занято… Алло, мадемуазель, он меня сам вызывает… Хорошо. (Она кладет трубку. Звонок.) Алло! Алло! Ноль-четыре-семь? Нет, не шесть, а семь. О! (Снова набирает номер.) Алло!.. Алло, мадемуазель. Это ошибка. Мне дают ноль-четыре-шесть. Я прошу ноль-четыре-семь. Отёй. (Ждет.) Алло! Отёй, ноль-четыре-семь? А! Да. Это вы, Жозеф?… Это я… Нас прервали, когда мы говорили с мосье. Нет дома?… Да… Да… Он сегодня не вернется?…
Боже мой, какая я рассеянная! Мосье звонил мне из ресторана, нас прервали, а я звоню ему домой… Простите меня, Жозеф… Спасибо… Спасибо…
Хорошо… Спокойной ночи, Жозеф…
Она кладет трубку. Ей дурно. Звонок.
Алло! А! Милый! Это ты?… Нас прервали…
Нет, нет. Я ждала. Мне звонили, я снимала трубку, и никто не отвечал… Конечно… Безусловно…
Ты хочешь спать… Спасибо, что позвонил…
Ты очень хороший. (Плачет.)… (Пауза.)… Нет, я слушаю… Что?…
Прости меня… Я знаю, что это глупо… Ничего, ничего… У меня все в порядке…
Клянусь, что у меня все в порядке… Нет, это тебе кажется… Ничего не случилось. Ты ошибаешься… Таким же тоном, как и раньше… Только, понимаешь: говоришь, говоришь и забываешь, что придется замолчать, повесить трубку, снова погрузиться в пустоту, в мрак… Значит… (Плачет.)…
Выслушай меня, любимый. Я никогда тебе не лгала… Да, я знаю, знаю, я тебе верю, я в этом убеждена… Нет, именно в этом… Это я сама только что тебе солгала…
Только что… сейчас… по телефону, вот уже пятнадцать минут, как я тебе лгу. Я прекрасно знаю, что у меня больше, нет надежды, что мне больше нечего ждать, но ложь не помогает в несчастье, а потом — я не люблю тебе лгать, я не могу, я не хочу тебе лгать, даже для твоего блага… О! Ничего серьезного, мой дорогой, не пугайся… Только я тебе лгала, описывая свое платье и говоря, что я обедала у Марты…
Я не обедала, на мне нет розового платья. Я накинула манто на ночную рубашку, потому что, пока я ждала твоего звонка, пока я смотрела на телефон, пока я садилась и вставала, ходила взад и вперед по комнате, я почувствовала, что начинаю сходить с ума! Тогда я накинула манто и решила выйти, взять такси, поехать к твоему дому и ждать под твоими окнами… Не знаю! Просто ждала бы, ждала бы, сама не знаю чего… Ты прав… Да… Да, я слушаю… Я буду благоразумной… Я слушаю… Я отвечу тебе правду, клянусь… Я слушаю… Нет, я ничего не ела… Я не могла… Мне было очень плохо… Вчера вечером я хотела принять таблетку снотворного, чтобы уснуть; я подумала, что, если принять больше, я буду лучше спать, а если принять все, то я больше не проснусь и умру. (Плачет.)… Я приняла двенадцать таблеток… в теплой воде…
Я заснула как убитая. И увидела сон: мне снилось, что ты ушел. Я сразу проснулась, вскочила, страшно обрадовалась, что это только сон, а когда вспомнила, что все это правда, что я одна, что голова моя не лежит на твоем плече и тебя нет рядом, я почувствовала, что не могу больше жить, не могу жить… Мне было легко-легко и холодно, и сердце совсем не билось, а я все не умирала, и на меня напала такая ужасная тоска, что приблизительно через час я позвонила Марте. У меня не хватало мужества умереть одной… Милый… Милый… Было четыре… Температура была около сорока. Оказалось, что отравиться очень трудно; всегда ошибаются в дозе. Доктор прописал мне лекарства, и Марта осталась со мной на целый день. Она только недавно ушла, я ее упросила уйти, потому что ты обещал позвонить мне в последний раз, и я боялась, что она мне помешает говорить с тобой… Теперь хорошо, очень, очень хорошо…
«Ужасные дети» — отчасти автобиографический роман Жана Кокто — известного поэта, писателя, драматурга, график и декоратора, живописца…
Трехтомник произведений Жана Кокто (1889–1963) весьма полно представит нашему читателю литературное творчество этой поистине уникальной фигуры западноевропейского искусства XX века: поэт и прозаик, драматург и сценарист, критик и теоретик искусства, разнообразнейший художник живописец, график, сценограф, карикатурист, создатель удивительных фресок, которому, казалось, было всё по плечу. Этот по-возрожденчески одаренный человек стал на долгие годы символом современного авангарда.Третий том собрания сочинений Кокто столь же полон «первооткрывательскими» для русской культуры текстами, как и предыдущие два тома.
История, рассказанная в пьесе, стара, как мир и столь же тривиальна. В центре внимания драматурга — театральный семейный дуэт, скучноватая идилличность которого внезапно вспарывается острыми углами любовного треугольника. Примадонна и хозяйка парижского театра Эстер находится на том гребне красоты, признания и славы, за которым неминуемо брезжит период медленного увядания. Она обожает своего мужа Флорана — героя-любовника, премьера «Комеди Франсез». Молодость врывается в их жизнь непрошеной длинноногой гостьей, начинающей актриской Лиан, чьи робость и полудетская угловатость быстро сменяются созвучной новому времени беспардонностью.
Вечная тема противостояния Мужчины и Женщины, непримиримая схватка двух любящих сердец. Актриса то отчаянно борется за ее счастье, то выносит обвинительный приговор, то почти смеется над ней, то от души сочувствует. Права ли женщина, которая любит мужчину так, что тот задыхается от ее любви? Никто из нас не знает ответа на этот вопрос, но каждый может поискать его вместе с персонажами пьесы Жана Кокто.
Трехтомник произведений Жана Кокто (1889–1963) весьма полно представит нашему читателю литературное творчество этой поистине уникальной фигуры западноевропейского искусства XX века: поэт и прозаик, драматург и сценарист, критик и теоретик искусства, разнообразнейший художник живописец, график, сценограф, карикатурист, создатель удивительных фресок, которому, казалось, было всё по плечу. Этот по-возрожденчески одаренный человек стал на долгие годы символом современного авангарда.Набрасывая некогда план своего Собрания сочинений, Жан Кокто, великий авангардист и пролагатель новых путей в искусстве XX века, обозначил многообразие видов творчества, которым отдал дань, одним и тем же словом — «поэзия»: «Поэзия романа», «Поэзия кино», «Поэзия театра»… Ключевое это слово, «поэзия», объединяет и три разнородные драматические произведения, включенные во второй том и представляющие такое необычное явление, как Театр Жана Кокто, на протяжении тридцати лет (с 20-х по 50-е годы) будораживший и ошеломлявший Париж и театральную Европу.Обращаясь к классической античной мифологии («Адская машина»), не раз использованным в литературе средневековым легендам и образам так называемого «Артуровского цикла» («Рыцари Круглого Стола») и, наконец, совершенно неожиданно — к приемам популярного и любимого публикой «бульварного театра» («Двуглавый орел»), Кокто, будто прикосновением волшебной палочки, умеет извлечь из всего поэзию, по-новому освещая привычное, преображая его в Красоту.
В сборник входят пьесы одного из наиболее интересных и значительных современных драматургов США. Творчество Стейвиса отмечено масштабностью и остротой проблематики, выразительностью характеров, актуальностью сценических коллизий. Его пьесы — это драмы идей, здесь обретают голос известные исторические личности — Галилей, Джо Хилл, Джон Браун.
В пьесе одного из наиболее интересных американских драматургов XX века Галилей бросает вызов религиозным догмам, встречает сопротивление церкви и ведет борьбу с невежеством, страхом и унынием.
Действие пьесы разворачивается в 1964 году в католической церковной школе в Бронксе. Директор школы, строгая и требовательная монахиня, сестра милосердия, Алоизиус Бьювер, теряется в смутных сомнениях относительно отца Флинна, священника церкви, при которой существует школа. Она собирает своих преподавательниц (также монахинь) и намекает им, что со священником что-то не в порядке и что они должны быть бдительными и сообщать ей о всём, что им покажется странным или необычным. Пьеса получила Пулитцероскую премию и Тони за лучшую пьесу в 2005 году.
В пятый том собрания сочинений вошли: роман Театральная история ((Histoires comiques, 1903); сборник новелл «Кренкебиль, Пютуа, Рике и много других полезных рассказов» (L’Affaire Crainquebille, 1901); четыре пьесы — Чем черт не шутит (Au petit bonheur, un acte, 1898), Кренкебиль (Crainquebille, pièce, 1903), Ивовый манекен (Le Mannequin d’osier, comédie, 1908), Комедия о человеке, который женился на немой (La Comédie de celui qui épousa une femme muette, deux actes, 1908) и роман На белом камне (Sur la pierre blanche, 1905).
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.