Челка Ахматовой - [3]
Света жарила на сковородке гавайскую смесь. На подоконнике неверной шаткой стопкой высились зачерствевшие буханки.
— Тебе не надо? — Света кивнула на буханки.
— Нет, — сказала я.
— Мне бесплатно соседка приносит, — сказала Света. — У них остается. Подожди не садись, я на нее кастрюлю ставила, — Света взяла тряпку и прошлась ею по табуретке, воткнутой между столом и холодильником. Я села.
— Только не прислоняйся, — сказала Света, — он грязный.
Она взяла розу, принесенную мной, и поставила в вазу.
— Красавица, — сказала Света. — Не буду выбрасывать. Пусть стоит, пока не засохнет.
Она разложила по тарелкам гавайскую смесь. Открыли вино.
— Ренаточка написала венок сонетов, — сказала Света. — Почитаешь?
Рената кивнула.
— Удивительная девочка, — Света покачала головой. — Такая умница, пишет такие замечательные стихи.
В отличие от Риты у Светы со спальными местами была явная напряженка. Два спальных местах на двухъярусной детской кровати и один матрас на полу.
— Ты можешь лечь вниз или на матрас рядом с Ритой, — сказала Света. — Наверху всегда спит Ренаточка.
Разумеется, я выбрала матрас. Едва не падая в обморок, я улеглась рядом с Ритой.
— Не тесно? — спросила Рита.
— Наоборот, — мгновенно ответила я.
Свет выключили.
— Хорошо, — сказала Света. — Люблю лежать и слушать стихи. Рената, ты обещала.
Венок сонетов показался мне вечностью. Я лежала не шевелясь. И Рита тоже лежала не шевелясь. Ее тихое равномерное дыхание справа воспринималось мною как музыка. Какая женщина, думала я, господи, какая удивительная женщина, как же я хочу ее. И какой нудный этот венок сонетов. Рита пошевелилась. Приподняв голову, она осторожно наклонилась ко мне. Я застыла.
— Спокойной ночи, — шепнула Рита.
Утром Рената исчезла. Светино место тоже зияло пустотой. Ритины глаза были закрыты. В окно светило добротное осеннее солнце.
– Как спалось? — Света стояла надо мной и разглядывала мое лицо.
— Ужасно, — сказала я. — За всю ночь Рита так ни разу ко мне и не прикоснулась.
Ритины глаза мгновенно открылись.
— Неправда, — сказала она, — я дважды поправляла на тебе одеяло.
Я почувствовала, как в улыбающейся Свете что-то напряглось.
— Видишь ли… — Света сделала неуловимо значительную паузу. — …просто все дело в том… — Света сделала еще одну паузу и медленно опустилась на матрас. — …что за долгие годы дружбы… — Света повернула голову и внимательно посмотрела на Риту. — …мы с Ритуней… — Теперь Света буквально-таки не сводила с нее глаз. — …привыкли все делать сообща… — Голова Светы медленно развернулась, и она тяжко, длинно посмотрела меня. Я посмотрела на Риту. Она слушала Свету, как зачарованная. Правая Светина рука поднялась и протянулась к моему лицу. — Понимаешь… — Света медленно провела рукой по моей скуле. — …иногда так бывает… — Ее рука свернулась в лист и скользнула мне на шею. — … что близкие отношения приобретают совершенно иной масштаб… — Ее ладонь раскрылась и сжала мне грудь. — …нежели раньше… — Левая Светина рука, замявшись на секунду, пролезла под простыню и погладила мою ногу. — …и тогда всем становится очень и очень приятно…
Ритина ладонь легла мне на затылок. Светина рука оторвалась от моей ноги, и, скомкав простыню и отбросив ее на Ритину половину, она уткнулась головой мне в живот. Я закрыла глаза.
— Какая женщина, — сказала Света. — Боже мой, какая женщина.
Из последних сил я разлепила глаза и посмотрела на Риту. С живым выражением крайнего любопытства на лице она следила за Светиными действиями, спокойно и ненавязчиво поглаживая меня по затылку…
За все эти дни она так ни разу и не завела разговора про тот случай. Как будто его и не было. Собственно, я тоже не придавала ему особого значения, хотя иногда и накатывало на меня непреходящее недоумение, как же так могло получиться, что, желая одну, я переспала совершенно с другой, да еще на глазах у той, которую желала, при полном ее попустительстве и удивительном невмешательстве. Если, конечно, не считать сильно затянувшегося поглаживания ею моей головы, так, что в какой-то момент это даже стало мне мешать. Хотя одно обстоятельство мне удалось выяснить, а именно: что все произошедшее явилось для Риты такой же неожиданностью, как и для меня, и что никой такой договоренности со Светой у нее на этот счет не было и быть не могло, а все это было исключительно Светиной инициативой, в которой Рита поначалу ничего толком и не поняла, а когда поняла, то было уже поздно, да и любопытно к тому же. Так что если бы не Света, при каждой встрече целующая Риту взасос, долго и страстно и желательно у меня на глазах, отчего каждый раз, помимо явной демонстрации недюжинных темперамента и страсти, которые, пожелай я, могли быть к моим услугам в любой удобный для меня момент, у меня создавалось ощущение бессильной и жалкой Светиной мести — мести и зависти, — так вот если бы не Света, можно было бы считать, что и вообще ничего не было.
Хотя сама Света так не считала. Для начала она сочинила мне несколько стихов. Стихи были вполне приличного качества, и я легко придумала им мелодию. Света был потрясена. Она плакала в телефон слезами счастья и говорила:
Понятия не имею, с чьей легкой руки пошло гулять по свету ложное утверждение, что Шекспир "небрежен". Возможно, тот, кто сказал об этом первым, ошибался искренне. Но армия тех, кто бездумно это повторял и повторять продолжает, не заслуживают снисхождения. Стыдно - выдавать свою творческую немощь за "небрежности" гения.
Обращение к дуракам. Предупреждаю сразу: или немедленно закройте мое эссе, или потом не упрекайте меня в том, что я в очередной раз грубо избавила вас от каких-то там высоконравственных розовых очков, которые так успешно, как вам казалось, скрывали ваше плоскоглазие и круглоумие.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Девушка была похожа на Кристину Датскую, чье изображение висело тут же, на стене. Возможно, причиной сходства являлся загадочный взгляд или припухшая нижняя губа; а может, их объединяла уязвимость, присущая молодости, а также страх перед тем, что готовит будущее. Сделав еще несколько шагов, я смогла различить цвет ее глаз. Они были непередаваемого серо-голубого оттенка, с зелеными крапинками. Когда я остановилась перед ней, эти глаза взглянули на меня. Шедевр Гольбейна висел справа от нее. Искусство и жизнь находились рядом, и я тут же поняла, какое из двух произведений является более великим.
Ссора между отцом и сыном заканчивается настоящей трагедией. Гартмут не в силах простить отца, узнав, что мать, которую он долгие годы считал погибшей, жива. Мальчик решает убежать из дома, чтобы, вырвавшись из ежовых рукавиц, обрести материнскую любовь и долгожданную свободу. Но вместо этого вынужден десять лет вести скитальческий образ жизни, окончательно разучившись любить. Однажды случай возвращает его в родные края…
Крутой коммерсант, как подлинный хозяин жизни избалованный вниманием женщин, сталкивается с неожиданным сопротивлением приглянувшейся ему молодой девушки. Получив от нее публичный отпор, он организовывает тайную любовную переписку, даже не подозревая, чем это может закончиться…
«…В такую тусклую погоду моя белая шляпа порадует многих…Обгоняя толстуху с сумками, Таша не увидела лед, поскользнулась и, взмахнув руками как подбитый фламинго, в своем розовом пальто угодила в эпицентр огромной лужи из талой грязной воды. Обнаружив свой подбородок на чьем-то чистеньком ботинке, Таша увидела, как этот же ботинок, попятившись от ее лица, впечатал в снег белоснежную шляпу, лежавшую прямо позади него…» Молодая девушка Таша знакомится с мужчиной своей мечты, когда тот достает ее из мартовской лужи.
Вы, без сомнения, догадываетесь, как соблазнить женщину. Более того, вы прекрасно знаете, как это сделать. Но хорошие рекомендации никогда не бывают лишними. Тем более — основанные на богатом любовном опыте нашего автора. Известный журналист и киносценарист Константин Панин даёт многочисленные советы начинающим донжуанам.Прочтя нашу книгу, вы определите для себя основные задачи, стратегию и тактику действий. Многое станет для вас ясным и простым. Самые недоступные женщины могут оказаться у ваших ног!