Чел. Роман - [87]

Вся эта война никоим образом не касается Чела. Он живет вне СМИ. Электроника, кроме CD-проигрывателя и винила, изъята в полном объеме. До Чела даже слухи не доходят. Второй педагог, помня о величине оклада, вне репетиций подчеркнуто избегает каких-либо разговоров. Семья вторит ему. Беседы о погоде сменяются беседами… о погоде, с редкими вариациями. Например, о погоде в местах, немногочисленных в эту осень, гастролей родителей. Всё в основном перенесено ими в графике на вторую половину года. Они сконцентрировались на Челе, охраняя его как драгоценность. Так что о причинах истерики, однажды устроенной скрипкой, ему остается только догадываться. Скрипку тут же увозят вместе с флейтой. Хотя та, напротив, держится бодрячком и вообще ведет себя расслабленнее обычного. Чего стоят только ее ножки, небрежно заброшенные на спинку дивана. Поймав взгляд флейты на прощание, Чел понимает, что у нее с ее пианистом наконец-то «всё было».

Чарли не устраивает второго бойкота, понимая, что эффект от него будет прямо противоположный. Ее оставят в яме и после выполнения контракта. Отец не привык отступать. Чарли покорно две недели лазает разнообразные вертикали. Непройденный в первый выезд маршрут хорошо известен. Казалось бы, необходимо лазать по схожему рельефу, но у отца свои принципы. Разнообразие на первом месте. На этапе подготовки нельзя циклиться на ограниченных намеченной «проблемой» движениях. Все должно быть как раз наоборот. Даже при наличии конкретной цели нужно быть готовым к импровизации. Путь наверх, при всей его заданности, может и должен быть разным. Как раз в этом и заключается успешное прохождение трассы. Уйти от заданного неудачниками решения. Искать его там, где, казалось бы, поиск уже не имеет смысла. Искать не заранее, а уже на маршруте. Для этого нужен «веер вариантов» на тренировке.

– Ты не знаешь, каким путем пойдешь. Не знаешь, что тебе может пригодиться, – как мантру твердит отец по утрам, в обед и особенно вечером, перед тем как запереть на ночь дверь. Чарли уже и не кивает в ответ. Она со всем согласна, лишь бы выйти из ямы.

Третий выезд организован как и два предыдущих. С той лишь разницей, что в нем участвуют еще и братья. Что странно, учитывая нехватку средств. Всю дорогу они подшучивают над Чарли, выводя ее из себя. Они непрерывно ищут возможность толкнуть, зацепить, сказать какие-то сальности в ее адрес и того «певчика». Их пальцы так и мелькают перед ее глазами. Братья болтают без умолку. Чарли просит отца усмирить их – они элементарно мешают ей делать то, зачем она сюда приехала. Но отец не обращает на просьбу дочери внимания, выравнивая баланс белого на древней камере. В итоге Чарли просто сбегает от братьев на маршрут. Hades – две трещины в сорок движений. Зацеп под ноги почти нет. Классическая вертикаль во всей своей красе.

Чарли изо всех сил старается не обращать внимания на братьев. Взявшись за первые зацепы, она вспоминает Чела в момент, когда он пытается спасти ее от своего отца… Тщетная, но яростная попытка. Чел был прекрасен. А Чарли как тогда, так и сейчас бессмысленно возмущаться. Гениальный ребенок, она лишена какого-либо права голоса. У Чарли есть только обязанности перед своим даром и семьей. Сегодня это задача пролезть 9а, чего бы это ни стоило. Сорок движений. Всего-то. Стандарт для вертикали. Только считанное количество людей их прошло на этом маршруте. И Чарли пока не в их числе. Но сегодня она заведена до предела. На середине пути Чарли вдруг уходит в кач, не видя, как замер у давным-давно работающей камеры отец и вслед за ним братья. Дино выходят длинными, подобного на этом маршруте еще никто не делал. Они следуют одно за другим. Чарли удерживается на каких-то неестественных для обычного человека мизерах и сразу, непонятно как, прыгает еще раз и еще, в итоге сокращая количество движений почти на четверть. На скором топе она зачем-то зависает. Пальцы заклинивает судорогой. На какое-то время она, кажется, теряет сознание и отключается. Страховщики заботливо спускают Чарли по веревке.

Очнувшись она видит пляшущих вокруг нее отца и братьев. Опустошенная, Чарли наблюдает за их шаманским танцем не в силах к нему присоединиться. И вдруг, пока еще в полуобмороке, она понимает, что все трое с самого начала были заодно. Вывести ее из себя, раскачать психологически и тем самым сбить с привычного решения при прохождении трассы – вот чего они добивались. Заранее не зная, в чем оно – это новое решение, отец обострил сознание Чарли внешними, психологическими препятствиями в лице доставших ее братьев. Да и сам вел себя соответствующе. В итоге Чарли просто захотела как можно быстрее от них от всех отделаться. И сократила маршрут там, где, казалось, сократить его уже было нельзя. Вот и итог. Второй контрактный маршрут позади…

– Суки… Твари… Обману-у-ули… – шепчут не замечаемые никем пальцы Чарли. Танец вокруг нее превращается в хоровод.

– Елочка… – мычит Чарли и закрывает согнутыми на второй фаланге пальцами глаза:

– Ненавижу…

Споры о втором номере программы продолжаются несколько суток. К ним по телефону подключается даже мама. Челу дают высказаться, но решение принимается без него. Итоговый выбор в пользу «девяти до» не очевиден. Чел был за Альмавиву с его рассерженным «Cessa», но отец в последний момент решил иначе. Чел подчиняется без лишних возражений. Обе партии давно вызубрены, но, как и в случае с Рамиро, на первых репетициях они вызывают если и не страх, то сквозящую даже в самых незначительных моментах неуверенность. Изначально требуемая бравурность тает на первых же нотах, превращая знаменно-мужнюю радость Тонио в тряпично-холостяцкий распев. Новый педагог моложе и, в отличие от первого седовласого заслуженного артиста, почти что чистый теоретик. Разбор воодушевляет, но до момента его практического применения. Пять репетиций уходят на бесполезные разговоры. Отец отсутствует. «Донжуанствует» с аншлагами за океаном. А когда прилетает, то свежим взглядом сразу находит решение. Отправив Чела обедать на полчаса раньше обычного, он говорит педагогу с глазу на глаз: