Чел. Роман - [62]
– Что ж, охотно верю… Случайно где-то встретились, пригласил, опоздала, но пришла. Странно как-то оделась, почему-то осталась в дверях и ушла, не дожидаясь окончания всего концерта. Сплошные странности… О, узнаю это женское кокетство! Не бери в голову – все достойные внимания женщины такие… Неожиданные… Трудные… Тут главное развивать отношения, не прерывать их. Вы же там, на улице, я полагаю, договорились о следующей встрече? Когда? Где? Если потребуются деньги, так это не вопрос…
Чел понимает, что известие о глухоте Чарли в одно мгновение уничтожат словоохотливость отца. Чел отделывается «возможными понедельником и вторником»… Отец, несмотря на все старания, так и не узнает подробностей. Их отсутствие он трактует по-своему. Чуть позже, разместив голову на необъятной груди супруги, отец делится с ней полученной информацией:
– Там всё серьезно, зая. Очень серьезно. Молчит. Была бы интрижка – всё бы выложил. А так – рыба. Бормочет. Не разберешь. Вся дикция куда-то пропала. Ну, в такой ситуации, Бог с ней… Главное, какая «Lagrima»! С этим уже можно ехать к «макаронникам» и затыкать им рты. И ведь поедем, зая, поедем! Прямо летом и поедем. К тому времени возьмем еще пару бельканто – что б уж наверняка. И ну ее к дьяволу – эту консерваторию, если заочка только. Только время терять…
Чел в это время мается на «чипендейле», нарезая бесчисленные круги: спина, левый бок, живот, правый бок, спина. По часовой. Против часовой. Глубоко за полночь он перебирается на кровать. Но не успокаивается и там. Сообщение от Чарли застает его как раз в пути – он переворачивается с живота на правый бок. Оно заставляет его продолжить движение – Чел без какой-либо паузы оказывается на спине.
Послание Чарли поначалу кажется ему шифровкой с массой неизвестных. Понятно только то, что они едут за город. Прочее – тайна. Так что в первом варианте ответа стоят сплошные вопросы: куда, что, зачем. На смену им приходят сомнения: нужен ли, смогу ли, ты уверена. Но и этим словам не дано уйти к адресату. Их сменяет встречное предложение: «пикник на даче в сосновом бору». Вариант тут же удаляется Челом. Он кажется вульгарным намеком на известные обстоятельства. Дача – то последнее, что предложил отец, перед тем как удалиться, многозначительно насвистывая «Questa o quella»63.
Ответ Чела в итоге сводится к двум словам: «Я приду». В ожидании реакции Чарли он просматривает словари жестового языка и дактиль, быстро убеждаясь, что они ему они не помощники. С двумя пальцами на руке он практически немой для Чарли. Отдельные, пусть и относительно многочисленные слова и буквы, не спасают положение. Экран смарта возвращает Челу некоторое равновесие. Всегда есть тред. И для этого способа общения у него более чем достаточно пальцев. Чел засыпает, не дождавшись ответа, которого, как становится понятно утром, так и не последовало.
Он встает в семь, чтобы хорошо подготовиться. Неслыханно рано для всей семьи в воскресенье. Это время прислуги. А она-то как раз Челу и оказывается нужна.
В семь ежедневно приходит Лидия Павловна – домработница, отвечающая за кухню и столовую: готовка прежде всего. Но и порядок, разумеется, тоже. Уборка – через день – огромной квартиры на ее напарнице Амине, татарке, которая появляется строго по четным дням и на кухню из столовой носа не кажет. Лидия Павловна не позволяет.
– Эти комнаты – для белых, – забыв о политкорректности шутит порой отец, тут же притворно напоминая окружающим. – Чего это я? Сам из этих…
По матери он и правда земляк Амины. Открывшийся при встрече факт – не последний довод при приеме ее на работу. К явному неудовольствию Лидии Павловны. Будучи местной, Лидия Павловна политкорректностью не страдает и свои размышления, граничащие с откровенным ветхозаветным национализмом, скрывает за предельной неразговорчивостью. С Аминой они на памяти Чела за все годы совместной работы и парой слов не перекинулись. Впрочем, и конфликтов нет. Они, кажется, просто не замечают друг друга.
Чел пробирается на кухню, едва заслышав Лидию Павловну. На его сбивчивую просьбу «приготовить что-нибудь для выезда за город» она никак не реагирует. Во-первых, потому что никаких предварительных указаний сверху (читай – от родителей) не поступало. Во-вторых, волнуясь, Чел забыл, что употреблять при Лидии Павловне слово «что-нибудь» – неимовернейший моветон. В вопросах готовки она требует конкретики. И при отсутствии таковой – не делает ничего. Понимая, что одному с Лидией Павловной ему не совладать, Чел решается на неслыханное – постучаться в родительскую спальню. Утром! До одиннадцати! В воскресенье!
Сегодня эти табу умножаются на два. Отец и мать в спальне вдвоем, что при их концертном графике – редкость. Одна ночь к семи, не более. Неудивительно, что Челу четырежды приходится повторить стук. Внутри и на третий раз считают, что ослышались. Вышедший в коридор отец, мгновенно смягчается, в первых же словах Чела угадав вчерашнее бормотание. Окончательно поняв, что к чему, отец в порыве восторга до предела затягивает пояс красного шелкового халата… маминого – взял первый попавшийся – и тут же ныряет обратно в комнату, едва приободрив сына:
Жизнь маленького городка идет своим чередом. Горожане даже не подозревают, что в ней могут произойти необычные события, но окружающие горы хранят в себе древние темные пророчества. И однажды те начинают сбываться. Надвинувшаяся колдовская мгла готова поглотить как город, так и все небесное королевство. Его повелительница утратила свои магические силы и теперь не может никого защитить. Казалось бы, все кончено. Неужели мир падет? Неужели из этого нет выхода? Лишь Неисчерпаемый ковш знает имя того, кто придет на помощь.
Япония, XII век. Кацуро был лучшим рыбаком во всей империи, но это не уберегло его от гибели. Он поставлял карпов для прудов в императорском городе и поэтому имел особое положение. Теперь его молодая вдова Миюки должна заменить его и доставить императору оставшихся после мужа карпов. Она будет вынуждена проделать путешествие на несколько сотен километров через леса и горы, избегая бури и землетрясения, сталкиваясь с нападением разбойников и предательством попутчиков, борясь с водными монстрами и жестокостью людей. И только память о счастливых мгновениях их с Кацуро прошлого даст Миюки силы преодолеть препятствия и донести свою ношу до Службы садов и заводей.
Россия, начало 2000-х. Расследования популярного московского журналиста Николая Селиванова вызвали гнев в Кремле, и главный редактор отправляет его, «пока не уляжется пыль», в глухую провинцию — написать о городе под названием Красноленинск, загибающемся после сворачивании работ на градообразующем предприятии, которое все называют просто «комбинат». Николай отправляется в путь без всякого энтузиазма, полагая, что это будет скучнейшая командировка в его жизни. Он еще не знает, какой ужас его ожидает… Этот роман — все, что вы хотели знать о России, но боялись услышать.
«Шиза. История одной клички» — дебют в качестве прозаика поэта Юлии Нифонтовой. Героиня повести — студентка художественного училища Янка обнаруживает в себе грозный мистический дар. Это знание, отягощённое неразделённой любовью, выбрасывает её за грань реальности. Янка переживает разнообразные жизненные перипетии и оказывается перед проблемой нравственного выбора.
Новый роман Олега Ермакова, лауреата двух главных российских литературных премий — «Ясная Поляна» и «Большая книга» — не является прямым продолжением его культовой «Радуги и Вереска». Но можно сказать, что он вытекает из предыдущей книги, вбирая в свой мощный сюжетный поток и нескольких прежних героев, и новых удивительных людей глубинной России: вышивальщицу, фермера, смотрителя старинной усадьбы Птицелова и его друзей, почитателей Велимира Хлебникова, искателей «Сундука с серебряной горошиной». История Птицелова — его французский вояж — увлекательная повесть в романе.
Великолепный первый роман молодого музыканта Гаэля Фая попал в номинации едва ли не всех престижных французских премий, включая финал Гонкуровской, и получил сразу четыре награды, в том числе Гонкуровскую премию лицеистов. В духе фильмов Эмира Кустурицы книга рассказывает об утраченной стране детства, утонувшей в военном безумии. У десятилетнего героя «Маленькой страны», как и у самого Гаэля Фая, отец — француз, а мать — беженка из Руанды. Они живут в Бурунди, в благополучном столичном квартале, мальчик учится во французской школе, много читает и весело проводит время с друзьями на улице.