Чего стоит Париж? - [56]

– Да, я помню. – Я придал своему лицу задумчивое выражение. – Но, чтобы отыскать их, вам надо ехать в Жизор. Там, над городом, – развалины старого Жизорского замка, построенного еще норманнами. Триста лет тому назад он принадлежал тамплиерам. Войдите в арку старых ворот. Найдите под ней надпись «Non nobis, Domine, non nobis sed nomini tuo da glonam». Она должна быть у самого въезда в крепость. Составьте таблицу, в коей каждой из букв этого девиза соответствует цифра, говорящая о ее месте в алфавите. Сочтите их вместе и ступайте строго на восток от ворот крепости. Когда вы сделаете столько шагов, сколько получится у вас в сумме, когда вы сложите номера букв, – перед вами должен оказаться старый дуб. Наверняка очень старый, покрытый омелой. Найдите могилу близ его корней. Ищите тщательно, я уверен – именно там заветное место.

– Но, быть может, от нее уже и следа не осталось? – резонно заметил дю Гуа.

– «Але, Капитан! Ты там уже отослал этого маугли в пещеру махараджи? А то ведь мы сейчас с Като согласуем порядок выплаты моего гонорара и буквально на крыльях любви устремляемся к тебе».

– «Как раз работаю над этим», – заверил я д'Орбиньяка, делая при этом еще более задумчивое лицо, чтобы создать у собеседника, ожидающего от меня дальнейших указаний по кладоискательству, ощущение напряженной работы мозга. – «Сейчас объясню, как отыскать могилу де Колля, если, конечно, в этом мире его похоронили там же. И в ближайшие день-два этого охотника за кладами можно не ждать».

– «Надеюсь, про колодец ты ему ничего говорить не будешь, а то ведь тогда как политическая фигура он улетает с доски, шо та шашка при игре в Чапаева. Ему ж, пока он до лаза доберется, придется полсотни тонн строительного мусора на-гора поднять. Добровольная каменоломня».

– «Не волнуйся, пока ограничимся могилой».

– «Ну, давай, давай. Только гляди, чтобы он тебя с собой не забрал – в качестве гида».

– Она должна там быть. Несомненно должна! – выходя из задумчивости, глубокомысленно изрек я. – Ищите тщательно. Тем более что это захоронение вашего предка – Гюи де Беранже. Он и по сей день находится в неосвященной земле. Когда вы отыщете склеп, то без труда узнаете могилу тамплиера. Он лежит лицом вниз. Одеяние мертвого рыцаря приколочено гвоздями к доске, под которой он покоится. Похороните тело на городском кладбище. Оно набальзамировано и должно хорошо сохраниться. Похороните его и закажите побольше месс за упокой его души, ибо он вечный страж, он поставлен охранять сокровища, и, пока душа этого великого грешника не найдет успокоения, все попытки добраться до клада обречены на неудачу. Ну а всех дерзнувших тревожить покой посмертной стражи ждет гибель скорая и ужасная. Но смотрите не хороните вместе с Гюи де Беранже ту доску, под которой он покоится. Привезите ее сюда, и я скажу вам, что делать дальше.

– Как странно, – негромко проговорил дю Гуа. – Помните, у Нострадамуса:

Под дубом Гийским, небом укрепленным,

Недалеко сокровище сокрыто.

Столетья долгие оно нагромождалось.

Ведь Гюи – это и имя несчастного де Колля, и наименование омелы, и часть названия Жизора. Не правда ли, в названии этого замка легко можно услышать загадочные слова: омела судьбы…

Клянусь, мне было весьма забавно наблюдать, как мало-помалу этот наглый самовлюбленный вояка, дворцовый интриган и разбойник с большой дороги, едва лишь прикрытый дворянским титулом, превращается в глубокомысленного мистика, во всем ищущего тайный смысл вещей.

– Да, это весьма символично. Я бы даже сказал, в этом есть что-то такое… – Я покрутил рукой в воздухе. – Вероятно, вам самому это дело будет не под силу. Пожалуй, мне ба стоило поехать вместе с вами.

– О нет, нет, сир! Оставайтесь в замке – так будет значительно безопаснее. Я сделаю все как надо и привезу сюда надгробие несчастного родственника. Клянусь спасением души, ни одна щепка не пропадет.

Честно говоря, я еще не придумал, зачем мне была нужна эта самая доска. Одна надежда была на Лиса. Хотелось верить, что по возвращении Луи не застанет в Аврезе ни меня, ни кого-либо из моей свиты. Пусть же сей скорбный сувенир послужит ему хоть каким-то утешением, вещественной памятью о столь содержательном знакомстве с Генрихом Наваррским.

– Ступайте, друг мой! Я буду ждать вас! – с нетерпением возбужденного предчувствием пламенно напутствовал я охотника за надгробиями.

– «Гы-гы!» – раздался на канале связи радостный всхлип Лиса. – «Я буду ждать вас, утирая слезы, и с башни махать на вас сырым платком!»

– «Лис, что у тебя?» – досадливо отозвался я.

– «Да тут это… Пуще прежнего старуха ярится, не дает мне, молодцу, покоя. Интересуется, чего это вдруг мне взбрело в голову сдавать тебя ей со всеми потрохами».

– «В каком смысле?»

– «Капитан, это потом. Быстрее думай». – Он дал картинку: д'Орбиньяк стоял перед вдовствующей королевой-матерью, и та, сидя за рабочим столом, заваленным бумагами, внимательно всматривалась в шевалье, с такой непринужденностью предающего своего короля.

– О! Сир Генрих! Вы не знаете, что это, блин, за король – коварный, деспот, тиран. Он бил меня и детей… «Капитан, думай быстрее!» – взмолился в отчаянии Лис. – «Ты же знаешь, монархи – не мой профиль!»