Чаткальский тигр - [138]

Они проехали вдоль улицы Ленина, по обеим сторонам которой огненной каймой алели клумбы с каннами, свернули направо и остановились у похожего на прозрачный кристалл здания, над которым развевалось красное знамя.

У входа Караджан показал дежурному милиционеру документ и поднялся в лифте на третий этаж. Отсюда его проводили в приемную секретаря ЦК. Секретарь как раз беседовал с заведующим отделом промышленности и строительства, министром водного хозяйства и мелиорации, но, узнав о приходе Караджана, сразу же пригласил его. С располагающей улыбкой поднялся с места, поздоровался с ним за руку; затем коротко расспросил о работе, самочувствии и, пока присутствующие внимательно присматривались к приглашенному инженеру, сразу же перешел к делу.

— Товарищ Мингбаев, вам известно, что разрушена Чартакская плотина и вода затопила обширную территорию Наманганской области?

— Да. Отчасти…

— Эксперты пришли к выводу, что плотину с самого начала утрамбовали слабо. Плотность массы оказалась недостаточной. Да и прочие работы выполнялись некачественно. Имеются и другие причины, приведшие к катастрофе, перечислять их сейчас, я думаю, не имеет смысла. Задача наша — в кратчайший срок ликвидировать последствия… Словом, вам, товарищ Мингбаев, придется поехать в Наманган, на место происшествия. Министерство, облводстрой и все мы готовы оказать вам любую помощь, которая потребуется. Такова суть дела. Что вы скажете на это?

— Мы — солдаты партии, товарищ секретарь…

В усталых глазах секретаря промелькнули веселые искорки, он удовлетворенно кивнул. Затем поднял трубку одного из телефонных аппаратов и попросил соединить с Наманганским обкомом партии. Не прошло и мгновения, сидящие услышали приглушенный расстоянием голос:

— Слушаю, товарищ секретарь!

— Начальником строительства Чартакского водохранилища назначен товарищ Мингбаев Караджан Мингбаевич. Он восстановит разрушенную часть плотины, а затем примется за третью очередь строительства. Как мы с вами во вчерашней беседе нашли целесообразным, он будет снят с Чарвакской плотины и направлен в распоряжение вашего обкома. Чарвакская плотина уже почти достроена, а на Чартаке в настоящий момент в таких специалистах нуждаются больше. Товарищ Мингбаев — опытный, хорошо знающий свое дело инженер. Я прошу создать для него все условия.

Караджану от последних слов секретаря ЦК сделалось жарко, у него запылало лицо. Боясь, что кто-нибудь это заметит, он поднялся сразу же, как только секретарь опустил трубку на аппарат. Задание ему ясно, а здесь дорожат каждой минутой. Секретарь тоже встал и пожал ему руку.

— Желаю успеха, — сказал он.

Караджан простился и с остальными товарищами и торопливо покинул кабинет.

Пока доехали до Чарвака, стемнело. Вдоль улиц, убегая, сияли гирлянды огней. На главном перекрестке шофер притормозил, намереваясь свернуть налево, к дому Караджана, но тот тронул его за плечо:

— Давай прямо на плотину.

На плотине при ярком свете мощных прожекторов работала вторая смена. С могучим ревом взад-вперед сновали «БелАЗы». Лучи их фар едва пробивались сквозь тучи пыли. В маслянисто-черной поверхности водохранилища отражались мириады огней — желтых, красных, зеленых, движущихся и застывших. И сквозь грохотанье могучих самосвалов, бульдозеров, трамбовочных машин Караджан словно бы услышал голос самой плотины. Впрочем, этот шум и был голосом плотины. Но он услышал тот, другой ее голос, исходящий откуда-то из-под земли: «Значит, уходишь, Мингбаев?.. Оставив и меня, и свою Конгир-Бука, которой поверял радости и печали? А ведь в этом море ты еще даже не сполоснул рук, которыми создавал его!.. Строительство почти завершилось, а ты нас покидаешь. Дастархан расстелил и плов поставил, а есть не будешь?..»

«Прости меня, плотина!.. Не сердись, Конгир-Бука!.. Знаешь же, я — солдат. Воля партии — для меня закон. Прощай!» — может, проговорил, а может, только подумал Караджан, шевеля губами. Голоса своего сквозь грохот он все равно не услышал.

Гулгун с нетерпением ждала возвращения мужа. Чем гуще становилась темнота, тем больше росло ее беспокойство. Хотела заняться чем-нибудь, но все валилось из рук. Несколько раз выходила из дому и смотрела в сторону ходжакентской дороги, обозначившейся в темноте движущимися огнями множества фар. Потом ушла на кухню и заставила себя заняться приготовлением ужина.

Едва Караджан открыл дверь, она бросилась к нему:

— Ну что?..

Караджан взял ее за влажные руки, усадил рядом с собой на диван и рассказал обо всем.

— Меня одно беспокоит, — сказал он после небольшой паузы. — Близится начало учебного года…

Гулгун прикрыла ему рот пахнущей луком ладошкой.

— Я возьму академический отпуск, — с улыбкой сказала она и, опустив глаза, смущенно добавила: — Ведь все равно мне уходить в декрет…

Караджан привлек ее к себе и нежно поцеловал в висок.

— Спасибо. С тобой я в два раза сильнее.

— Куда иголка, туда и нитка. Надеюсь, для меня тоже найдется занятие в Намангане?

— Конечно.

— Только я буду очень скучать по нашим родным местам, — печально проговорила Гулгун, и ее глаза заволокли слезы.

— Я тоже… Но партия меня посылает на тяжелый участок, и я должен оправдать это доверие. Ты должна понять…