Частная жизнь Тюдоров. Секреты венценосной семьи - [124]

При новой королеве сложилась группа женщин, не получавших жалованье. Кроме того, имелся резервный список, то есть количество тех, кто прислуживал королеве в личных покоях, было значительно больше, чем во времена правления ее сестры Марии[615]. Но при всем том надо признать, что Генриху VIII прислуживало гораздо больше придворных. Поскольку персонал личных покоев преимущественно был женским, здесь не было политических интриг и фракционной борьбы, как это было во времена царственного отца Елизаветы. Ее двор более напоминал личные покои деда — он избавлял королеву от придворной суеты.

Персонал личных покоев Елизаветы почти не менялся. Большинство дам работало здесь десятилетиями и умирало на посту, не уходя в отставку и не получая увольнения. За самый долгий в тюдоровской истории срок правления в личных покоях Елизаветы работали всего двадцать восемь женщин. Все они принадлежали к одним и тем же семьям — Кэри, Говард, Ноллис, Рэдклифф. Дочери наследовали должности у матерей. И это делало личные покои Елизаветы «практически закрытым клубом», недоступным для искателей монаршей благосклонности и места[616].

Дамы, которые служили королеве в личных покоях, видели то, что она скрывала от всего мира. Они ее мыли, помогали накладывать макияж и причесываться. Они одевали королеву, подавали ей еду и напитки и выполняли все задания, которые она им поручала. Низшей кастой были камеристки — они убирались в комнатах, выливали воду после мытья и умывания и застилали постель. Хотя Елизавета решила не назначать хранительницу королевского стула, королевскими туалетами ведала Кэт Астли. Она же присутствовала и в те моменты, когда ее царственная госпожа пользовалась новым смывным туалетом.

У каждой королевской фрейлины были свои конкретные обязанности, которые определяли их статус. Например, Бланш Парри, няня, ухаживавшая за Елизаветой в детстве, стала библиотекарем. Джейн Брасселз ухаживала за ее воротниками, Мэри Рэдклифф и Екатерина Кэри отвечали за драгоценности, а леди Кэрью следила за состоянием головных уборов Елизаветы[617]. Мэри Скьюдемор отвечала за ведение книг, куда записывалась одежда, полученная королевой в подарок и подаренная ею.

В спальне королевы обычно спала хотя бы одна из фрейлин — обычно на небольшой кровати, которая устанавливалась в изножье королевского ложа. Во-первых, дама всегда могла выполнить любое желание королевы, а кроме того, участвовала в охране королевской особы. Елизавете постоянно угрожали — особенно после 1570 года, когда Папа Пий V издал буллу об отлучении и призвал католиков Англии выступить против королевы. Хотя королевская стража состояла из мужчин, женщины тоже играли важную роль, поскольку безотлучно находились при королеве. Они каждый вечер совершали обход личных покоев и пробовали каждое блюдо, подаваемое Елизавете, чтобы убедиться, что оно не отравлено. Они же проверяли все подаренные королеве духи и благовония.

Ко времени восшествия на трон Елизавета уже привыкла к окружению придворных дам и слуг. Она была требовательной и зачастую капризной госпожой. Все ее дамы должны были постоянно находиться в ее распоряжении и выполнять любые ее желания. Даже болезнь не была оправданием отсутствия — разве что очень серьезная. Не учитывались и домашние обстоятельства. Если кто-то из фрейлин беременел, они должны были вернуться ко двору практически сразу же после родов, оставив свое потомство на попечение кормилиц и гувернанток.

Хотя Елизавета и сама признавалась: «Я — не жаворонок», и позволяла видеть себя до облачения в королевские одежды только самым приближенным дамам, она любила совершать утренние прогулки по садам своих дворцов в ночном одеянии[618]. Доступ к ней во время таких прогулок был строго ограничен. Присутствовать могли только те дамы личных покоев, которым она абсолютно доверяла.

Когда королева возвращалась с утренней прогулки в личную спальню, начиналась церемония одевания. Королева мылась, вытиралась, а затем не менее часа надевала наряд, выбранный ею и ее придворными дамами на конкретный день. Может показаться, что одеваться с помощью множества слуг — это бессмысленная роскошь, но платья тюдоровской эпохи были такими, что Елизавета даже при всем желании не могла бы надеть их сама. Каждый слой одежды следовало тщательно закрепить на месте с помощью булавок и шнурков. На закрепление всех слоев сложных нарядов уходило до тысячи булавок, которые королеве поставлял особый булавочник. В начале правления, в 1559 году, Елизаветы некий Роберт Карлз поставил королеве 24 000 булавок разных видов и размеров. Среди этих булавок были «большие булавки для бархата», «средние булавки для фижм» и «булавки с маленькими головками»[619]. Такое же количество он поставлял королеве каждые полгода в течение многих лет.

Королевские платья приходилось зашивать практически каждый день, а перед отходом королевы ко сну осторожно распарывать стежки. Декоративные элементы — воротники, рюши и манжеты — прикреплялись к платьям точно так же и каждый вечер снимались. Все они стирались и крахмалились отдельно. Несколько сохранившихся с тех времен нарядов показывают, что пришивались такие элементы шелковыми или льняными нитками. Нитки эти пропускали через пчелиный воск, чтобы они становились прочнее и не рвались.