Частная жизнь Тюдоров. Секреты венценосной семьи - [115]

Елизавета явно соответствует внешнему описанию: она была необычно высокой для женщины, очень стройной, с маленькой грудью. Она обладала очень сильным и энергичным характером и по физической силе превосходила обычных женщин. Страстная лошадница, она могла часами охотиться с собаками и соколами — гораздо больше, чем все ее придворные дамы. В отличие от множества женщин, участвовавших в охоте, она стреляла не хуже, чем ездила верхом, и не чуралась перерезать горло подстреленному оленю. В 1575 году французский посол сообщал, что королева убила «шесть косуль» из своего арбалета.

Даже в старости Елизавета любила энергичные утренние прогулки по дворцовым садам, и более молодые придворные дамы с трудом за ней поспевали. В популярном танце гальярда она предпочитала мужские шаги, потому что они включали в себя спортивные прыжки. Она была склонна к буйным развлечениям, смеялась громко, как мужчина, а порой буквально врывалась в собственные покои, раздавая шлепки и тумаки придворным дамам[559].

Медики XVI века утверждали, что «такие [женщины], которые сильны и обладают мужским телосложением», скорее всего, бесплодны[560]. И все же у нас слишком мало доказательств, если не считать сомнительного утверждения Бена Джонсона, того, что Елизавета проявляла какие-то внутренние симптомы синдрома андрогенной нечувствительности. Даже внешние проявления могли быть результатом генетики, а не синдрома. Ее отец был очень высоким, а мать отличалась хрупким сложением и небольшой грудью. Генрих обладал той же неутомимостью и энергичностью. И он, и Анна Болейн славились исключительной резкостью характера. Хотя теория и интересна, ее в лучшем случае можно назвать спекулятивной.

Елизавета была самой знаменитой королевой мира, не состоявшей в браке, и, естественно, не могла избежать слухов и сплетен о своей личной жизни. Но она всегда очень тщательно регулировала отношения с мужчинами, окружавшими ее при дворе. Эдвард Дайер предупреждал одного из величайших ее почитателей, сэра Кристофера Хаттона: «Прежде всего, ты должен помнить, с кем имеешь дело и кто мы для нее; хотя она и обладает многими недостатками своего пола, будучи женщиной, но мы не должны забывать ее положения и состояния как нашей правительницы»[561]. Именно этого Елизавета и хотела: она могла флиртовать со своими придворными, сколько ей хотелось, но они не должны были воспринимать ее благосклонность как основание для сомнений в ее царственном превосходстве.

Флирт Елизаветы мог быть только игрой, тем не менее она требовала от своих придворных-мужчин абсолютной верности — и эмоциональной, и политической — и не терпела соперниц. Как замечал один из современных комментаторов: «В улье может быть только одна царица»[562]. Главный ее фаворит, Роберт Дадли, дорого заплатил за этот урок.

13 «Она редко трапезничает при посторонних»

Двор Елизаветы I являл собой разительный контраст с двором ее сестры. «Она ведет жизнь великолепную и праздничную настолько, что это даже трудно себе представить, — неодобрительно писал венецианский посланник, — и большую часть своего времени посвящает балам, пирам, охоте и сходным развлечениям с наибольшей публичностью»[563]. Другой иностранный гость при английском дворе писал: «Они стремятся развлекаться и танцевать до самой полуночи»[564].

Елизавета, как и ее отец, Генрих VIII, обладала природным даром общительности. Она отлично понимала политическую значимость публичной демонстрации богатства и великолепия собственного двора. И хотя враждебно настроенные комментаторы ворчали на «легкомысленность» и «распущенность», в действительности все то, что на первый взгляд казалось таковым, было тщательно спланировано Елизаветой. Она быстро установила при своем дворе строгий этикет и церемониал, нарушать который никому не позволялось. Постоянно тревожась о своей репутации молодой незамужней королевы, она строго следила за тем, чтобы веселье не перерастало в пьянство, а флирт — в сексуальную распущенность. «Двор королевы Елизаветы был веселым, достойным и превосходным», — замечал проницательный наблюдатель[565].

Ко времени восшествия Елизаветы на престол Тюдоры уже установили комфортную структуру каждого своего дворца. Устройство покоев основывалось на их публичной и личной роли, и новая королева не собиралась нарушать установленных правил. За главными публичными залами, а именно галереей, большим залом и большими покоями располагались личные покои королевы. Чем ближе к ним мог подобраться придворный, тем выше становился его статус.

Первым залом была приемная, где собирались амбициозные подданные, стремящиеся получить аудиенцию у королевы. Чтобы попасть туда, им приходилось месяцами писать письма, посылать подарки и раздавать взятки. Но даже и в этом случае аудиенция не была им гарантирована. За приемной располагались покои ее величества, где королева обедала, отдыхала и наслаждалась уединением. Сюда допускались только самые высокопоставленные придворные — члены Тайного совета, послы и те, кому королева «чрезвычайно благоволила». В конце правления Елизаветы вышедший из фавора граф Эссекс жаловался на то, что хотя ему и дарован «доступ» в приемную, но он лишен «ближнего доступа» — другими словами, в личные покои его не пускали