Частная жизнь Тюдоров. Секреты венценосной семьи - [113]

.

Посланник Филиппа II, де Фериа, быстро подхватил этот слух. В апреле 1559 года он утверждал: «Если мои шпионы не лгут, а я полагаю, что это так, то по убедительным сведениям, которые они недавно сообщили мне, я считаю, что у нее не будет детей»[546]. Его преемник, де Квадра, продолжил эту тему двумя годами позже. Он писал: «Всеобщее мнение, подтвержденное рядом докторов, заключается в том, что эта женщина нездорова. Считают, что у нее не будет детей»[547]. Подобное мнение могло основываться на точке зрения доктора Хьюика, который лично сообщил королеве, что брак и деторождение весьма опасны для нее в силу ее «женской слабости». Об этом написал первый биограф Елизаветы, Уильям Кэмден, который тут же добавил, что были некие «тайные причины, которые много раз вспоминались ей и вселяли в нее ужас перед браком»[548]. Но эта биография была написана почти на полвека позже, и в те времена, когда плодовитость королевы живо обсуждалась, Кэмден был всего лишь ребенком.

Любой намек на физические проблемы тут же подхватывался при дворе и становился предметом сплетен. В июне 1559 года венецианский агент сообщал: «Ее величеству пускали кровь из одной ноги и из одной руки, но каково ее состояние, неизвестно», и тут же загадочно добавлял: «Многие люди говорят то, чего я не осмеливаюсь написать, но они говорят, что по прибытии в Гринвич она была так же весела, как обычно»[549]. Многие утверждали, что королеве пускали кровь, чтобы справиться с болезнью, возникшей из-за отсутствия менструацией. Как и ее сводная сестра Мария, Елизавета большую часть жизни страдала от нерегулярных менструаций. Современники быстро приписали эту болезнь ее девственности. Врачи полагали самым эффективным лечением менструальных расстройств энергичные сексуальные отношения.

Менструальный цикл королевы вскоре стал предметом оживленного обсуждения среди иностранных посланников. «Вряд ли у нее происходит очищение, подобающее всем женщинам», — писал папский нунций во Франции[550]. Поскольку информация была очень важна, самые приближенные слуги Елизаветы находились под постоянным давлением. Их даже пытались подкупить. Филипп II приказал одному из своих эмиссаров подкупить прачку Елизаветы, чтобы разузнать детали ее менструального цикла, полагая, что, поскольку этой женщине приходится стирать интимное белье королевы и ее простыни, она должна быть прекрасно осведомлена.

На самом деле мы очень мало знаем о том, как женщины справлялись с менструациями во времена Тюдоров. Неудивительно, что этот предмет не считался подходящим для вежливой беседы или открытого обсуждения. Однако по некоторым источникам можно сказать, что женщины использовали льняные лоскуты, удерживаемые на должном месте при помощи пояса, и даже пользовались неким подобием тампонов. В медицинских книгах XVII века упоминаются «пессарии» из шерсти, льна или шелка. Женщинам предписывалось прикреплять нитку к используемому пессарию, чтобы его было легко удалить. Однако девственницы ничем подобным не пользовались, чтобы не повредить девственную плеву и в дальнейшем не вызвать сомнений в своей чистоте. В домовых книгах королевы Елизаветы числятся десятки «длинных и коротких лоскутов… из тонкой голландской ткани». У королевы имелись также «пояса из черного плотного шелка… снабженные пряжками, крючками и петлями, сделанными из шелка» — это вполне могли быть пояса для удерживания на месте льняных лоскутов[551].

Прачка была одной из самых доверенных слуг при дворе. Если она доказывала свою преданность, то сохраняла работу в течение очень долгого времени. Вот почему за долгое время правления Елизаветы у нее было всего две прачки: Элизабет Смит (или Смитсон) работала со времени коронации до 1576 года, а затем ее сменила Анна Твисте. Обе женщины за верную службу получили от королевы ценные подарки[552]. Они также получали деньги на содержание лошади и экипажа, чтобы иметь возможность постоянно находиться рядом со своей царственной госпожой и сопровождать ее, куда бы она ни отправилась.

Учитывая, что в первые годы ее правления Филипп серьезно рассматривал Елизавету в качестве потенциальной невесты, прачкой, к которой он обращался за информацией, почти наверняка была Элизабет Смит. Но она не выдала никаких важных деталей, лишь подтвердила, что ее царственная госпожа — нормальная женщина. Можно предположить, что это было сделано с ведома королевы. Испанский король явно был удовлетворен, поскольку в течение определенного времени он продолжал видеть в Елизавете потенциальную невесту. Только когда стало очевидно, что он — всего лишь одна из пешек в ее брачной игре, Филипп из жениха превратился во врага.

Другие королевские дома Европы также живо интересовались репродуктивным здоровьем английской королевы. В 1566 году французский посол, де ла Форе, обращался к одному из врачей Елизаветы, чтобы убедиться в том, действительно ли его царственная клиентка будет подходящей супругой для юного короля Франции, Карла IX. Ответ врача был недвусмысленным: «Вашему королю семнадцать лет, а королеве всего тридцать два… Если король женится на ней, я гарантирую, что она будет иметь десять детей, и никто не знает ее натуру лучше, чем я»