Частная кара - [32]

Антонина всегда была против его стремления уйти на творческую работу.

— Серьезному исследователю нужен твердый оклад и коллектив, — любила повторять изречение отца.

— А мама почему-то плачет, — сказал Алешка.

И Стахов посетовал на Антонину, что не может окоротить себя, привлекая сына к происходящему между ними. Он все еще верил, что их разрыв не тронет Алешку.

— Новая квартира нравится? — спросил сын, стараясь заговорить о чем-то другом.

— Да.

— Ты сидишь на даче?

— Нет. Переехал в пансионат «Елочки», это недалеко от дачи.

— Почему?

— Много уходит времени попусту, обед приготовить... — Стахов свой отъезд с дачи даже себе старался объяснить этими причинами.

— Долго будешь там?

— Долго.

— А Новый год?..

— Под Новый год улечу в Агадуй...

— Жаль, — сказал Алешка и вздохнул. — Пап, — переходя на шепот, потянулся к уху Стахова, — а пап? Бабушка Вовкина за него тысячу с шофера взяла. Целую тысячу... Она к нему приходила... Конфет приперла целую сумку. Они теперь богатые.

Стахову сделалось неприятно и даже чуть совестно. Вспомнилось, как звонил в отделение милиции, как пошел потом к Вовкиной бабушке, встретился с его родителями.

— Ты в ефто не встревай, — брызжа слюной, лезла на него нетрезвая, с багровым, налитым лицом мать Вовки. — Как ефто дите у родителев лишать! — И пригрозила: — Мотри! Чистай! Будешь грязный... И на тебя знамо куда написать!..

Он знал, родители Вовки пишут во все инстанции. И, кажется, облсуд собирается отменить постановление районного суда о лишении их родительских прав. Тем более что мамаша Вовкина была беременна.

Под Новый год Алешку выписали из больницы. Стахов привез его в новую квартиру, где стояла елка. Он купил ее накануне, пушистую, стройную, под самый потолок.

Позвонил Антонине. Они не виделись с того самого дня, как вместе были у судьи. Подавали заявление о разводе.

— Как наложить арест? — спросила судья на требование Антонины.

— Чтобы он не пользовался ни дачей, ни машиной...

— Простите, но этого я сделать не могу. Но если вы предъявите претензии, то, вероятно, по суду, строго по закону, должен пройти и имущественный раздел.

— Я не хотел бы проводить имущественного раздела по суду. Думаю, что мы сами решим? — обратился Стахов к Антонине.

— Гражданин судья, я понимаю так, — заторопилась Антонина, нервничая, и багровые пятнышки побежали по ее скулам, — если мужчина покинул семью, то у него должно хватить чести оставить все нажитое семье...

— То есть вам? — спросила судья.

Ей явно не нравилась эта торопливость Антонининых доводов.

— Нет, почему же? Нам с сыном...

— Понятно... Значит, стороны не выносят на решение суда имущественный раздел? Я правильно понимаю? — спросила судья.

— Закон всегда на стороне матери, — сказала Антонина.

— Пусть будет все по закону, — вдруг сказал Стахов. — Как решит суд, так все пусть и будет.

— Не понимаю, — судья, подняв на лоб очки, поглядела в лицо Стахову.

— Антонина... — начал было Стахов.

— Истица, — поправила Антонина, подчеркивая официальность происходящего.

— Истица предъявляет ко мне имущественный иск. Я хочу, чтобы он был рассмотрен на судебном заседании одновременно с расторжением нашего брака.

Щеки у Антонины сделались пунцовыми, руки беспомощно затряслись, и она едва сдерживалась, чтобы не скривиться и не разрыдаться.

— Ты требовала совершить все по закону, — сказал Стахов на улице. — Я только подтвердил твое требование.

— Подлец, — сказала Антонина и пошла прочь. Потом оглянулась и пообещала: — Мы тебя размажем по стенке!..

... — Ты купил елку? — переспросила Антонина. — Скажите, какая забота и щедрость! Ну что же, вези ее. Адрес не забыл?..

... — Ну и елочка! — обрадовался Алешка. — Это будет моя комната? Шикозно! А где твой кабинет? — и побежал по квартире.

День суда все еще не был назначен. Антонина несколько раз изменяла свое исковое заявление. Наконец наняла адвоката. Сообщила об этом Стахову.

— Думаю, что тебе следовало бы отказаться от встречного иска.

Стахов по советам знатоков отправил в суд встречный иск, предлагая провести законный раздел имущества, оговаривая, однако, что вещи и мебель разделу не подлежат и отходят истице.

— Думаю, что тебе следовало бы отказаться от встречного иска.

— Почему? — спросил Стахов, понижая голос, не хотел, чтобы что-то услышал Алешка.

— Потому что, кроме суда, есть еще более серьезный суд, и я воспользуюсь им...

— Тише, — сказал Стахов, — Алешка...

Она оборвала его:

— Он все равно узнает обо всем...

В Агадуй Стахов тогда не улетел. Ждал суда.

Начались школьные каникулы, но до них Алешка в школу не ходил: врачи после выхода из больницы предписали быть дома.

Стахов виделся с ним почти ежедневно, наезжая из «Елочек» в Крайск.

Живя отдельно от сына, он остро чувствовал душевную пустоту, страдал без него, узнавая вдруг на улице в сутулой ребячьей фигурке Алешку. Окликал. И каждый раз, обознавшись, ощущал себя несчастным и одиноким.

Рукопись книги подвигалась медленно, он не мог работать, думал все время об Алешке.

— Можешь вернуться, — сказала как-то Антонина. — Я попробую забыть все причиненное мне... Ради Алешки. Подумай, Стахов.