Час ведьмы - [110]

— Не думаю, что я смог бы это сделать, — сказал Валентайн. — Мэри Дирфилд своевольна, но она не убийца.

— Но, — продолжал Адамс, словно его не перебивали, — мы хотели бы знать, думаете ли вы — перед всеми нами и вашим Господом и Спасителем — что ваш племянник когда-либо еще пытался разрушить брак Мэри Дирфилд.

Неохотно, качая головой, Хилл ответил:

— Он мог это сделать. Он тоже довольно своеволен.

— И это могло дать Мэри надежду, что она сможет жить с ним, как только освободится от своего брака?

Хилл промолчал. Ему больше и не нужно было ничего говорить.

— Они пришли? — спросил Калеб Адамс у капитана стражи. — Та женщина с перешейка и матушка Хауленд?

— Они внизу, — ответил тот. — Я могу пригласить их.

— Пожалуйста, пригласите. Давайте начнем с женщины с перешейка.

— Бедная Констанция, — шепнула Мэри на ухо Бенджамину Халлу. — Мне горько оттого, что ее втянули во все это.

Нотариус кивнул. Мгновением позже на лестнице послышались шаги, и появилась она: высокая подруга Мэри, вокруг которой вились всевозможные слухи и сплетни. Констанция улыбнулась ей, и Мэри вдруг ощутила прилив уверенности. Судьи не вызвали бы Констанцию, если бы не ждали от нее подтверждения обвинений в колдовстве, — на этой скамье собрались далеко не беспристрастные люди, — но Мэри знала, что умом эта женщина не уступает никому из сидящих перед ней мужчин.

Адамс быстро озвучил причины, по которым Констанцию вызвали в ратушу, и состав обвинения. Затем он спросил:

— Почему Мэри Дирфилд искала вашего общества?

— Она хотела попить чаю, — ответила Констанция.

Адамс повторил свой вопрос, на этот раз начав с предостережения:

— Помните, зачем вас пригласили сюда и что вы принесли присягу. Зачем Мэри Дирфилд приходила к вам?

— Я ответила на ваш вопрос: мы пили чай.

— Она могла попить чаю в центре города, и, хотя ваше общество может быть интересным, я сомневаюсь, учитывая, что вы мало общаетесь с остальным населением Бостона и не заводите друзей, что это была единственная причина, по которой она решила проделать путь до вашего дома.

Уинстон едва заметно улыбнулась и чинно сложила руки перед собой.

— Итак? — спросил Адамс.

— Да?

— Я задал вам вопрос.

— Я на него ответила. Или в вашем замечании по поводу отсутствия у меня друзей был скрыт еще один и я его пропустила?

Адамс продолжил что-то говорить, но губернатор прервал его.

— Мы все убеждены, что у вас есть друзья, — сказал Эндикотт. — Когда Мэри приходила к вам на чай, она просила у вас совета?

— В первый раз она пришла ко мне два года назад, потому что искала травы, которые помогли бы семени ее мужа остаться в ее лоне. Мэри Дирфилд набожна и хотела почтить нашего Господа, исполнив свой долг матери.

— Вы посоветовали ей что-нибудь? — спросил губернатор.

— Да. Те травы не помогли. Когда мы виделись этой осенью и зимой, я больше ей ничего не советовала.

— Вы утверждаете, — спросил Адамс скептическим тоном, — что она не просила совета, когда приходила к вам совсем недавно?

— Верно.

— В таком случае о чем же вы говорили?

— Мы говорили о погоде, о смене времен года, обсуждали ее желание помогать преподобному Элиоту. Вот то, что мне запомнилось.

— Она не просила вашей помощи?

— Нет. Я не уверена, каким образом одинокая старая женщина вроде меня могла бы помочь ей, не считая советов насчет того, что можно настоять или сварить, чтобы слегка взбодрить семя.

— Она ничего не спрашивала у вас касательно зубьев Дьявола?

— Нет, — ответила Констанция, и Мэри знала, что это ложь.

— Она не интересовалась какими-нибудь заклятиями, которые можно наложить при помощи этого инструмента и пестика?

— Нет. А если бы и интересовалась, я бы только растерялась. Пусть я не провожу много времени в центре этого прекрасного города, но я и не забавляюсь с Дьяволом в лесу.

— Но вы узнали бы метку Дьявола, если бы увидели ее?

Констанция кивнула.

— И пришла бы в ужас. У меня нет никакого желания встречаться с Ним. Ни малейшего. Я видела слишком много Ему подобных здесь, в Бостоне, даже среди благочестивых прихожан.

Мэри заметила, что Уайлдер пытается скрыть улыбку. Адамс тоже обратил на это внимание и сказал:

— Мы установили, что Мэри Дирфилд встречалась с вами, — он окинул взглядом остальных магистратов. — Думаю, этого достаточно.

— Достаточно для чего? — спросил Уайлдер.

— Книга притч, двенадцатая глава, двадцать шестой стих: «Праведник указывает ближнему своему путь, а путь нечестивых вводит их в заблуждение».

— У нас нет свидетельств, что Констанция Уинстон плохо влияла на Мэри Дирфилд, как и кто-либо другой, Калеб, — возразил Уайлдер. — И Констанция ни в чем не обвиняется.

— Нет, — согласился тот. — Пока.

Он указал на Констанцию и продолжил:

— Мы знаем, что вы за человек.

— Человек с побелевшими волосами и морщинистым лицом, — заметила она. — Иными словами, человек, каких редко замечают, если только не ищут того, кого легко очернить и затравить.

— Подобной дерзостью вы не поможете своей подруге, — прошипел Адамс. — Следите за языком.

— Благодарю вас за совет, — ответила Констанция. — Я так и поступлю.

Видимо, в этот момент Адамс решил, что достаточно прошелся по репутации Мэри, и Констанцию отпустили. На кратчайший миг Мэри показалось, что она сейчас ее обнимет, но ее подруга была умна: она понимала, что так может сделать только хуже, поэтому прошла мимо, не подав ни единого знака.