Час ведьмы - [111]

— Матушка Бет Хауленд сейчас здесь? — спросил Адамс у констебля.

Не успел он ответить, как Мэри услышала знакомый голос из другой части зала:

— Да, сэр. Я здесь.

— У нас есть вопросы к вам.

— И я с радостью на них отвечу, — сказала матушка Хауленд, выйдя вперед. Во время присяги она выглядела наряднее обычного: сегодня на ней были изумрудно-зеленая блузка и синяя юбка.

— Пожалуйста, расскажите нам, — начал Калеб Адамс, — что вам известно о Мэри Дирфилд и ее склонности ко злу.

Мэри посмотрела на Бенджамина Халла, в ярости от того, как магистрат решил начать допрос, как будто ее присяга Люциферу — уже решенное дело, но, прежде чем Халл успел попросить, чтобы начало допроса было менее агрессивным, Уайлдер наклонился вперед и сказал:

— Калеб, ты, видимо, несерьезно.

— Я абсолютно серьезен. И не потерплю Дьявола среди нас.

— Пожалуйста, подбирай слова тщательнее. Задай вопрос, на который можно будет ответить однозначно.

Адамс фыркнул, но начал заново:

— Когда этой осенью вы были столь великодушны, что приняли к себе Кэтрин Штильман после того, как девушка увидела свою хозяйку с зубьями Дьявола, вы о многом говорили. Верно?

— Да.

— И каков был главный предмет ваших разговоров?

— Мы обе начали подозревать, что Мэри Дирфилд не ухаживала за братом Кэтрин, к тому времени почившим, а пыталась сделать так, чтобы он поскорее покинул этот мир.

— Вы полагаете, что она могла предложить его душу Сатане, чтобы взамен он мог подарить ей ребенка. Верно?

— Да. Из-за этой женщины мы лишились слуги.

— Вы продолжали видеться с Кэтрин после того, как она вернулась в дом Томаса Дирфилда? — спросил Адамс, не обратив внимания на замечание свидетельницы. «Из-за этой женщины мы лишились слуги». Как это низко — говорить так о смерти Уильяма Штильмана, подумала Мэри и заметила, что Уайлдер и Эндикотт переводят взгляд с Адамса на матушку Хауленд с таким видом, словно у них на глазах разворачивается беседа между двумя помешанными.

— Я не искала ее, но наши пути пересекались.

— Вы знакомы с Перегрин Кук? — спросил Дэниел Уинслоу.

— Да. Она потеряла ребенка, и, по моему мнению, он скончался от злобы, которая, точно пот, испаряется с кожи Мэри Дирфилд. Посмотрите: все, к чему бы она ни прикоснулась, чахнет и умирает! Она бесплодна и превращает мир вокруг себя в пустыню из высохших костей, которым никогда не суждено подняться: мой слуга и мертвый ребенок Перегрин — всего лишь две жертвы в ее пустоши.

— Справедливое замечание, — сказал Адамс, — я вижу в этом не просто совпадение.

— И мне известно, что Перегрин была сама не своя от беспокойства, поскольку, хоть ее муж и не имеет никаких видов на Мэри Дирфилд, было очевидно, что Мэри смотрит на Джонатана Кука подолгу и с похотью во взгляде, — не преминула добавить Бет.

— Что именно вы хотите сказать этим признанием? — спросил Уайлдер.

— Да, Бет, — сказала Мэри, будучи не в состоянии сдерживаться. — Я шлюха или ведьма? В прошлый раз здесь меня обвиняли в том, что я вожделею Генри Симмонса. А сегодня — собственного зятя?!

Она снова почувствовала, что нотариус взял ее за руку, но на этот раз ее возмущение не стали пресекать. И Уайлдер, и Эндикотт кивнули. Затем Уайлдер сказал:

— Джонатан Кук, судя по всему, не в состоянии удержаться от многих соблазнов, но сегодня мы говорим не о нем.

— Я просто отвечала на вопрос магистрата Уинслоу, знаю ли я Перегрин, — сказала Бет.

— Кто, по-вашему, дал Мэри монету с меткой Дьявола? — спросил Адамс.

— Я подозреваю, что это была женщина, которая выступала здесь до меня.

— Констанция Уинстон?

— Да.

— Констанцию ни в чем не обвиняют, — заметил губернатор. — У вас есть доказательства, чтобы подтвердить ваше обвинение?

Бет покачала головой.

— Наблюдали ли вы за Мэри Дирфилд признаки одержимости? — продолжал Эндикотт.

— Нет, но ее одержимость куда более коварна: это медленный яд, который она привносит в мир и хорошо скрывает.

Адамс кивнул, словно это обвинение было мудрым и прозорливым замечанием, а не полнейшей, ни на чем не основанной клеветой. Магистраты переглядывались между собой на случай, если у кого-то остались вопросы. Когда все промолчали, Адамс поблагодарил Бет, и Эндикотт отпустил ее.

После того как она ушла, Адамс обратился напрямую к Мэри:

— Мэри Дирфилд, я знаю, что есть люди, которые намерены говорить в вашу защиту. Хотите, чтобы мы начали их допрос?

— Да, — ответила она и посмотрела на своего нотариуса. Они начнут с повитухи.

37

Меня осматривала комиссия женщин, в числе которых была самая уважаемая в церкви повитуха, и на моем теле нет метки Дьявола.

Показания Мэри Дирфилд, из архивных записей губернаторского совета, Бостон, Массачусетс, 1663, том I

Мэри напомнила магистратам об одном из самых гадких унижений, которые ей пришлось пережить в тюрьме.

— Вы помните, что направили ко мне комиссию из трех женщин, чтобы они раздели меня и осмотрели мое тело на предмет метки Дьявола, — сказала она. — Среди них была Сюзанна Даунинг, повитуха. Я прошу ее выйти к вам.

Сребровласая женщина поклонилась мужчинам на скамье.

— Матушка Даунинг, — сказала Мэри, — вы осмотрели мое тело от макушки до голых стоп?

— Да, осмотрели.