Церковь и политический идеал - [281]

.

Как видим, работа на «усредненного обывателя» отнюдь не приводит к повышению нравственного уровня общества. Прокрустово ложе партийной демократии способно лишь принизить все, выделяющееся над толпой, смять, растоптать, обезличить. В политической системе, где превалируют не качественные, а количественные характеристики (число избирателей, членов партии и т.п.), этот результат представляется неизбежным.

Едва ли не от отчаяния М.Я. Острогорский, которого при всем желании вообщето трудно отнести к сторонникам монархии, предлагал даже запретить (!) как крупные политические партии, предлагая взамен им временные политические союзы граждан, так и партийную борьбу за власть[987]. Естественно, что партийное представительство в парламенте он рассматривал как nonsens.

Итак, по своей природе политические партии не только не способны «просвещать» народ, формировать высокое отношение к вопросам общего блага, но, напротив, самим фактом своего существования подрывают стабильность в государстве, открывают дорогу самым безнравственным поступкам, лишь бы «цель оправдывала средства», резко, до примата, понижая нравственный уровень человеческой личности, убивая одновременно его способность к самостоятельному осмыслению политических реалий.

Пожалуй, наиболее характерным примером, если не хрестоматийным, в этом отношении является бывшая КПСС. Бьющая сегодня в глаза неспособность представителей старшего поколения переоценить советскую историю вызвана не только сентиментальными чувствами, ностальгией по прошлому, что так понятно и естественно для всякого человека. Главным образом, это вызвано отсутствием политического сознания, опытом самостоятельного осмысления и решения общегосударственных проблем, их понимания. Ведь, в самом деле, разве ктото рискнет подвести под эти категории всенародные демонстрации и партийные собрания с обязательным единодушным голосованием? Очевидно, эти примеры из другой области.

г) Партийные программы: объединения и расколы

Обратим внимание – в результате партийного строительства всегда образуются две группы людей: «профессиональные политики», которые создают партию и управляют ей, и остальная масса, через голоса которых можно войти во власть. Поскольку борьба за власть является единственной объединяющей идеей «профессиональных политиков» всех «партийных конфессий», происходит девальвация и максимальное упрощение партийных программ. Они должны выражать не основные убеждения своих сторонников, а создавать условия для обеспечения «массовости» партии, поскольку никакими иными путями власть в демократическом обществе не захватить.

Чем более «народной» мнит себя партия, тем менее определенной и индивидуальной является ее программа, публичные цели и задачи, поскольку никаким иным способом невозможно даже внешне заинтересовать собой всех. Поэтому простой вопрос: а чем программа Вашей партии отличается от программы Ваших партийных оппонентов, вызывает серьезные проблемы с ответом. Всем давно уже очевидно, что дело не в программах, а в конкретных лицах, которые стремятся к власти под той или иной политической эмблемой.

Достаточно пройтись по программным документам ЛДПР, КПРФ, СПС и других партий, чтобы понять: различия между ними носят номинальный характер. Все трафаретно донельзя, лишь бы получить электорат, удовлетворить любую точку зрения, не выйти за некий «средний круг» проблем, которые уже у всех на слуху, всем привычны и актуальны. Политтехнологи знают: решают не программы, а деньги и лица, стоящие во главе партий. Поэтому сегодняшнее различие между партиями обусловлено на самом деле личными качествами их вождей, а не программными разногласиями.

Характерный пример представляет в этом отношении интервью с одним из руководителей «Партии жизни», прочитанное нами недавно в одной газете. Во избежание недоразумений сразу отметим, что никакими особыми причинами внимание именно к этой партии не вызвано: эта политическая организация, равно как и другие партии, не вызывает у нас никаких симпатий или особых антипатий. Просто тезисы, высказанные в печати, представляются уж очень показательными.

Ведущего интервью интересовал вопрос: почему появилось такое название «Партия жизни»? Потому, оказывается, что сегодня уже существует некий перечень терминов, присутствующий в наименованиях других партий, и обыватель связывает их с конкретными лицами, задействованными на партийной арене. Принять эти уже знакомые массам «бренды», по мнению представителя «Партии жизни», невозможно. В этом случае никаких индивидуальных особенностей не проявишь, и твоя партия затеряется среди привычных и раскрученных имен. Вот и приходится изворачиваться, выдумывать, чтобы хоть както отличаться от иных. А слово «жизнь» никем еще не используется и, по мнению партийного руководителя, ассоциируется у народа с «выживанием».

«То есть, – делает он совершенно неожиданный вывод, – людям близки и название, и идеи партии» (?). Но в этом случае так и напрашивается вопрос, почему не «партия счастья», к примеру, или «партия свободы», «партия радости», «партия материнства и отцовства»? Или счастье менее близко людям? И в чем здесь идея? Чтобы выжить?