Центурион - [117]
Когорта Катона и ближняя центурия Макроновых легионеров моментально зашлась злорадным ликованием. Парменион собрался было их утихомирить, но Катон, поймав его взгляд, качнул головой:
— Пускай пока порадуются. Боевой настрой нам ох как нужен, а где его еще взять.
— И то правда.
Катон, приподнявшись, оглядел участок земли перед Второй Иллирийской. Балт со своим отрядом увалил десятка два, не меньше. Некоторые раскинулись на склоне неподвижно. Другие слабо шевелились, взывая о помощи. Один, с пронзенным плечом, вприсядку улепетывал к гребню холма. Слышно было, как Балт рявкнул приказ, и один из его людей, закинув лук через плечо, кинул свою лошадь в галоп. Всадник лихо вылетел из-за Катоновой когорты и погнался за петляющим врагом. Кривое лезвие сверкнуло в руке преследователя, который свесился с седла, быстро настигая беглеца. Парфянин обернулся и припустил во всю прыть. Но куда там: пальмирец быстро с ним поравнялся и единым взмахом пустил в воздух фонтан багровой крови; обезглавленное тело с размаху рухнуло на землю. На мгновение радостные крики осеклись, но тут в воздух победно вскинул кулак Парменион и проорал:
— Секи ублюдков! Всем им смерть!
Человек Балта невозмутимо внял призыву и, притормозив на обратном пути среди раненых, посек всех, кто еще шевелился, не тронув лишь раненых лошадей, которые неистово бились оземь или же просто лежали, трепеща от ужаса и боли ноздрями; бока и грудь у них вздувались, как меха. Всадник вытер клинок об одежду одного из парфян и как ни в чем не бывало рысцой обогнул римский фланг и под ликование ауксилиариев примкнул к своим товарищам.
Когда над гребнем невысокого холма взошло солнце, вдоль строя снова проскакал штабной трибун.
— Господин префект, — скороговоркой выпалил он, — проконсул приказывает отступать. Третий легион сформирует авангард, за ним двинутся вспомогательные когорты. Затем Десятый легион и Шестая Македонская. Когорта центуриона Макрона и Вторая Иллирийская вместе с пальмирцами образует арьергард.
Катон ответил штабисту горькой ухмылкой.
— Господин префект? — с растерянностью поглядел трибун.
— Да что префект. — Катон кивком указал вдоль строя. — Передай от меня проконсулу: префект Катон чувствует приближение еще одного чуда. Уловил?
— Точно так, господин. Уловил, только ничего не понял.
— А это и неважно. Просто передай ему мои слова.
— Слушаю, господин префект, — трибун отсалютовал почтительно, как старшему. — Удачи вам.
— А вот за это молодец, — похвалил Катон. — Она нам всем нынче не помешает.
Солнце медленно всходило в безоблачном небе, суля своим слепящим оком очередной день безжалостного зноя, под которым начала свой отход с холма римская армия. Когорта за когортой, отделяясь от центра общего построения, образовывали колонну, держащую путь по тропе обратно в сторону Пальмиры. Все это время парфяне с неослабным напором пускали стрелы — град за градом, туча за тучей; выпустив весь запас, лучники скакали обратно к каравану груженых верблюдов и заново наполняли свои колчаны из больших корзин, подвешенных к спинам животных. Выгнутые прямоугольные щиты римлян были изъязвлены попаданиями этих шустрых черных змеек; некоторые из них, впившись жалом, так и остались там торчать. Стрелы валялись на земле и были под углом воткнуты в землю — так густо, что пустыня напоминала собою поле с опаленными стеблями злаков.
Счет убитых и увечных шел уже на сотни. Многие были ранены сравнительно легко и вставали в общий строй тех, кто уже шел по тропе. Тех, кто получил тяжелое увечье и самостоятельно передвигаться не мог, помещали на спины обозных мулов, некоторое количество которых все же имелось в наличии.
По мере того как очередная когорта покидала построение, перед римлян проседал, и оставшиеся когорты смыкали ряды. К середине утра с холма сошли последние центурии Шестой Македонской, оставив лишь оконечность колонны: когорту Макрона и Вторую Иллирийскую.
— Сделаем коробочку, — решил Макрон. — Щиты на марше выставлены. Продвигаться, правда, будем медленней, но зато потеряем меньше людей. Раненых в центр. Тех, кого сможем нести, понесем, но лежачих отбирать тщательно. Оставлять их врагу я не собираюсь.
Катон одобрительно угукнул.
— А мне что прикажешь делать? — спросил Балт.
— Нам твои молодцы понадобятся в качестве летучего отряда. Срывай им, как можешь, атаки, но близко не подставляйся: чего доброго, порубают в куски.
Балт кивнул. Оба пытливо поглядели друг на друга, взвешивая свои шансы уцелеть. Неважно, какие там цели преследовал пальмирский князь; на поле боя римский центурион испытывал к нему что-то вроде ворчливого уважения. А потому с подмигом сказал:
— Ну что, князь. Тот из нас, кто протиснется в Пальмиру первым, угощает последнего вином. А теперь за дело.
Армия тянулась назад под палящим солнцем. Длинная колонна в доспехах уныло плелась; люди пригибались за своими щитами в тревожном ожидании, что сейчас сквозь дымчатую завесу пыли стеганет очередной залп стрел. Парфяне — тысячи и тысячи — лепились у Лонгина по флангам; вольготно скакали по всей длине колонны, и не только не торопясь, а даже приостанавливаясь пускали стрелы, а отстрелявшись, отлучались восполнить запас стрел. Единственной помехой им были отдельные броски вспомогательной кавалерии, которой удавалось их отгонять, но, опять же, недалеко, а вскоре они снова возвращались и как ни в чем не бывало продолжали обстрел. У людей Балта запас стрел был ограничен, и они были вынуждены расходовать их с умом, из-за чего приходилось подпускать врага к арьергарду ближе положенного.
Рим, 61 год до нашей эры. Жизнь юного Марка Корнелия внезапно и круто меняется. Его отец, бывший центурион, убит, а сам Марк и его мать проданы в рабство. Судьба разлучает его с матерью, и Марк попадает в школу гладиаторов. Вот первый урок, который ему преподают: «Забудь о своей прежней жизни. Теперь твой дом здесь. Все, что тебе остается, — это учиться драться и выживать. Если ты преуспеешь в учебе, то будешь драться на арене и, быть может, умрешь как настоящий мужчина. Или же будешь вознагражден славой и богатством».
Рим, период ранней Империи. Префект преторианской гвардии Катон и его друг центурион Макрон вернулись с победой из Британии. Но невесело у них на душе – родив сына, скончалась прекрасная супруга префекта, которая, как теперь выясняется, изменяла мужу при жизни и наделала неподъемных для солдата долгов. Однако на этот раз Рим не узнает, каков Катон в гневе: его, не успевшего даже чуть-чуть отдохнуть, посылают в Испанию, подавлять восстание рабов. Может, хоть это отвлечет префекта от ярости и мрачных мыслей… Не тут-то было: испанскую экспедицию возглавил жестокий интриган сенатор Вителлий, и он явно не просто так собирает «под орлов» вдали от Рима всех своих главных врагов…
Саймон Скэрроу – лучший из лучших. Он – живой классик исторического экшена. Его серия «Орлы империи» давно стала культовой, а каждый роман из нее был мировым бестселлером. Залог успеха его книг – английская обстоятельность, достоверность и внимательность к деталям в сочетании с американским динамизмом и древнеримской жесткостью. Римская империя, 54 год. Префект Катон и центурион Макрон вернулись домой после удачной испанской кампании. Но Рим сильно изменился за время их отсутствия. Император Клавдий отравлен, и на трон взошел его приемный сын Нерон.
Для вольноотпущенника Квинта Лициния Катона, получившего римское гражданство из рук самого императора Клавдия, служба в армии — шанс занять достойное место в жизни. Однако для сослуживцев новобранец — «белая ворона», и выскочка из столицы вряд ли достоин служить под Серебряным орлом прославленного Второго легиона.В кровавых стычках с племенами германцев Катон завоевывает уважение товарищей. Но суровые испытания только начинаются. Легиону предстоит экспедиция на таинственный, окутанный туманами, загадочный и угрюмый остров Британия, варварские племена которого не сумел покорить даже Юлий Цезарь.
Вот уже год как римские легионы под командованием Авла Плавта воюют в Британии. Приказ императора Клавдия однозначен: пленить вождя бриттов Каратака. Римляне уготовили для него хитроумную ловушку. Однако Каратак оказался еще хитрее. Теперь огромной орде туземцев противостоит лишь Третья когорта, в рядах которой воюет и центурион Катон – молодой, но многообещающий командир. Римляне выстояли в кровавой бане, но Каратаку удалось уйти. Приказ императора не выполнен… Третью когорту подвергают децимации – каждый десятый воин должен быть казнен.
Квинт Лициний Катон совсем недавно служит под Серебряным орлом прославленного Второго легиона. Проявив храбрость в сражениях с германцами, он завоевал уважение боевых товарищей и дружбу своего командира центуриона Макрона.На берегах окутанной туманами Британии именно солдатская взаимовыручка поможет молодому герою с честью сразиться с варварами-британцами и разоблачить планы заговорщиков-римлян, злоумышляющих против императора Клавдия.
О северных рубежах Империи говорят разное, но императорский сотник и его воины не боятся сказок. Им велено навести на Севере порядок, а заодно расширить имперские границы. Вот только местный барон отчего-то не спешит помогать, зато его красавица-жена, напротив, очень любезна. Жажда власти, интересы столицы и северных вождей, любовь и месть — всё свяжется в тугой узел, и никто не знает, на чьём горле он затянется.Метки: война, средневековье, вымышленная география, псевдоисторический сеттинг, драма.Примечания автора:Карта: https://vk.com/photo-165182648_456239382Можно читать как вторую часть «Лука для дочери маркграфа».
Москва, 1730 год. Иван по прозвищу Трисмегист, авантюрист и бывший арестант, привозит в старую столицу список с иконы черной богоматери. По легенде, икона умеет исполнять желания - по крайней мере, так прельстительно сулит Трисмегист троим своим высокопоставленным покровителям. Увы, не все знают, какой ценой исполняет желания черная богиня - польская ли Матка Бозка, или японская Черная Каннон, или же гаитянская Эрзули Дантор. Черная мама.
Похъёла — мифическая, расположенная за северным горизонтом, суровая страна в сказаниях угро-финских народов. Время действия повести — конец Ледникового периода. В результате таяния льдов открываются новые, пригодные для жизни, территории. Туда устремляются стада диких животных, а за ними и люди, для которых охота — главный способ добычи пищи. Племя Маакивак решает отправить трёх своих сыновей — трёх братьев — на разведку новых, пригодных для переселения, земель. Стараясь следовать за стадом мамонтов, которое, отпугивая хищников и всякую нечисть, является естественной защитой для людей, братья доходят почти до самого «края земли»…
Человек покорил водную стихию уже много тысячелетий назад. В легендах и сказаниях всех народов плавательные средства оставили свой «мокрый» след. Великий Гомер в «Илиаде» и «Одиссее» пишет о кораблях и мореплавателях. И это уже не речные лодки, а морские корабли! Древнегреческий герой Ясон отправляется за золотым руном на легендарном «Арго». В мрачном царстве Аида, на лодке обтянутой кожей, перевозит через ледяные воды Стикса души умерших старец Харон… В задачу этой увлекательной книги не входит изложение всей истории кораблестроения.
Слово «викинг» вероятнее всего произошло от древнескандинавского глагола «vikja», что означает «поворачивать», «покидать», «отклоняться». Таким образом, викинги – это люди, порвавшие с привычным жизненным укладом. Это изгои, покинувшие родину и отправившиеся в морской поход, чтобы добыть средства к существованию. История изгоев, покинувших родные фьорды, чтобы жечь, убивать, захватывать богатейшие города Европы полна жестокости, предательств, вероломных убийств, но есть в ней место и мрачному величию, отчаянному северному мужеству и любви.
Профессор истории Огаст Крей собрал и обобщил рассказы и свидетельства участников Первого крестового похода (1096–1099 гг.) от речи папы римского Урбана II на Клермонском соборе до взятия Иерусалима в единое увлекательное повествование. В книге представлены обширные фрагменты из «Деяний франков», «Иерусалимской истории» Фульхерия Шартрского, хроники Раймунда Ажильского, «Алексиады» Анны Комнин, посланий и писем времен похода. Все эти свидетельства, написанные служителями церкви, рыцарями-крестоносцами, владетельными князьями и герцогами, воссоздают дух эпохи и знакомят читателя с историей завоевания Иерусалима, обретения особо почитаемых реликвий, а также легендами и преданиями Святой земли.
Лорд Люсьен Сен-Клер, герой войны с Наполеоном, красавец, щеголь и покоритель женщин, легко вскружил голову подопечной лорда Карлайна, прекрасной мисс Грейс Хетерингтон. Но и Сен-Клер был покорен красотой девушки, ее прямодушием и искренностью. Впрочем, у него не было серьезных намерений в отношении Грейс, разве что добавить ее в качестве интересного экземпляра к его донжуанскому списку. Судьбе было угодно, чтобы ночью Люсьен по ошибке попал в спальню Грейс, и в самый неподходящий момент туда же заглянула леди Карлайн.
Гейбриел Фолкнер, герой войны, аристократ и красавец, неожиданно для себя унаследовал графский титул, огромные капиталы и… трех незамужних дочерей прежнего графа. Взвесив все за и против, новоиспеченный граф Уэстборн решает жениться на одной из них. Девицы, однако, отказывают ему. Более того, младшие сбежали из родового поместья, а старшая, леди Диана, без его разрешения явилась в Лондон. Гейбриел понимает, почему три его подопечные повели себя таким образом. Причина — в его прошлом. И вдруг Диана неожиданно соглашается стать его женой.
Ханна Мэллой, выросшая в богатой респектабельной семье, оказалась на улице, где не было не только комфортабельных отелей и шикарных магазинов, но и даже булыжных мостовых с аккуратными тротуарами и уличным освещением. Однако привел сюда девушку не злой рок, а непокорный нрав — она сбежала из-под венца, покинув буквально у алтаря ненавистного жениха, выбранного отцом, чтобы упрочить и без того процветающий семейный бизнес. Понимая, что отец не сдастся и наймет лучших сыщиков, чтобы вернуть беглую дочь, Ханна решает вступить в фиктивный брак.
Заключительная часть трилогии – «Черный тополь» – повествует о сибирской деревне двадцатых годов, о периоде Великой Отечественной войны и первых послевоенных годах.