Центурион - [118]
Люди Макрона, будучи лучше вооружены и защищены, формировали самый хвост колонны, и их широкие легионерские щиты принимали в себя немолчное туканье и стеганье стрел, вместе с тем как обе когорты медленно ползли по пыльной, прокаленной солнцем пустыне. То и дело промеж или поверх щитов проникала стрела, и тогда под ее ударом кто-нибудь из солдат в продолговатой коробке, пошатнувшись, резко втягивал зубами жаркий воздух или мучительно вскрикивал. Если зловещий стебель втыкался в тело, минуя кость и внутренние органы, его можно было просто выдернуть, и рану быстро чем-нибудь обматывал задерганный санитар. Тех, кто был ранен серьезно, принимал на плечо кто-нибудь из товарищей и бесцеремонно отволакивал в центр каре, где раненому, чем мог, наспех помогал хирург. Если у раненого была надежда на поправку, его кидали на запряженную мулом мелкую повозку или на спину самого мула, где бедняга лишь дополнительно мучился от сотрясений телеги и хода вьючного животного.
Все это время солнце в выцветшем небе изливало свирепый зной. Кое-кто из людей, не такой выносливый, уже успел опустошить свою флягу и постепенно дурел от иссушающей жажды.
Раненным безнадежно хирург скрытным движением отточенного как бритва ножичка (неразлучный спутник любого эскулапа) вскрывал артерию так, что бедняга истекал кровью, даже не успевая осознать, что с ним случилось. Эти тела оставлялись с теми, кого смерть скосила мгновенно, так что вскоре дорога, по которой отступали римляне, уже была щедро усеяна разбросанными трупами и фрагментами снаряжения.
Через час с небольшим такого отхода люди Катона поравнялись с завалом из скарба, который при построении перед атакой был оставлен здесь армией. Все более-менее ценное в этой куче было уже основательно растаскано теми, кто прошел здесь раньше: фляги, что-нибудь из съестного; на песке оставалось лишь кое-что из одежды, котелки да личная дребедень. Тут и там проглядывало тело какого-нибудь солдата, некстати отлучившегося из колонны.
— Не трогать! — проорал Катон, когда кто-то из его людей полез порыться и нарыл себе какой-то шелковый отрез. — Зачем вам эта дрянь, навозные жуки? Оптион! Доложить мне потом, кто этот мусорщик! Еще кто-нибудь тронет — отведает плетей!
В эту минуту Катона откуда-то сбоку неожиданно нагнал Парменион.
— Господин префект! — он тревожно указывал куда-то вперед. — Гляньте туда!
От впередиидущей Шестой Македонской их отделял промежуток в добрую сотню шагов. Шестая Македонская была недоукомплектованной когортой пехоты, прикрепленной к Десятому легиону. Сейчас на глазах у Катона вокруг македонцев смыкалась недюжинная сила парфян. Пехотинцев чуть ли не в упор обрабатывали лучники — но и они были всего лишь заслоном, ширмой истинной угрозы. За ними теснились катафракты — копьеносцы в чешуйчатых панцирях и на рослых боевых конях, защищенных особой подбивкой. Сейчас катафракты удерживали поводья в ожидании, когда их помощники засыплют стрелами строй легковооруженных ауксилиариев. Понятно, что кое-кто из них попа€дал, а остальные дрогнули, приоткрыв в строю брешь. Лучники тотчас разъехались в стороны, а в ряды римлян на скаку врезались катафракты.
— О боги, — посерев лицом, вымолвил Парменион, глядя, как на его глазах распадается строй македонцев. Люди там бросились врассыпную; кто-то на бегу ронял щиты и оружие. Враги — и катафракты, и лучники — метались меж ними, побивая копьями, мечами, а кое-кто достреливал пехотинцев из луков. Ближайшие из уцелевших побежали в сторону Второй Иллирийской; кое-кто из людей Катона посторонился, давая им проскочить внутрь. Как только каре приняло бегущих, Катон, набрав воздуха, проревел:
— А ну, на краю, сомкнуться, живо! Или вы хотите, чтобы вас постигла та же участь?!
Завидев перед собой грозно ощетинившиеся копьями шеренги, парфяне попридержали коней. Внезапно ближний из катафрактов накренился, а затем и вовсе слетел с седла: в круп его коня вонзились сразу две стрелы. Затем их прожужжало сразу несколько: это подоспели люди Балта и дали залп по скопищу парфян. Зажатые между копьями когорты и стрелами конников, катафракты мигом передумали нападать и унеслись прочь. Земля за ними оказалась устланной телами и снаряжением Шестой Македонской. Посредине остался стоять лишь сигнифер, окруженный горсткой солдат. С подходом Катоновой когорты они пристроились к ее передовой центурии и пошли — забрызганные кровью, с глазами, шалыми от ужаса и пыла битвы.
Убедившись, что враг показал спины, Балт повернулся и, отыскав глазами Катона, помахал ему рукой. Махнул и Катон, вызвав на лице князя улыбку, с которой он и поскакал во главе своего отряда обратно на фланг арьергарда.
В это время когорта проходила мимо побоища, в котором полегла Шестая Македонская.
— Запомните, ребята! — не сбавляя хода, назидательно крикнул своим Катон. — Такое ждет каждого, кто хоть на пядь потеснится перед этим парфянскими ублюдками!
Так прошли весь день и предвечерье; лишь когда солнце склонилось к горизонту, неприятель прекратил броски и откочевал к своему каравану, который вместе с колонной Артакса тянулся в нескольких милях позади. Третий легион, более не вынужденный держать строй, сформировал протяженный периметр вокруг намеченного ночного лагеря, куда постепенно влилась вся отступающая армия. Люди Макрона и Катона прибрели последними и, пройдя заслон из часовых, попадали наземь в строю, едва штабной офицер указал им место, отведенное под ночлег. Вповалку спали рядом и легионеры, и ауксилиарии. Однако Макрону с Катоном отдохнуть не пришлось.
Рим, 61 год до нашей эры. Жизнь юного Марка Корнелия внезапно и круто меняется. Его отец, бывший центурион, убит, а сам Марк и его мать проданы в рабство. Судьба разлучает его с матерью, и Марк попадает в школу гладиаторов. Вот первый урок, который ему преподают: «Забудь о своей прежней жизни. Теперь твой дом здесь. Все, что тебе остается, — это учиться драться и выживать. Если ты преуспеешь в учебе, то будешь драться на арене и, быть может, умрешь как настоящий мужчина. Или же будешь вознагражден славой и богатством».
Рим, период ранней Империи. Префект преторианской гвардии Катон и его друг центурион Макрон вернулись с победой из Британии. Но невесело у них на душе – родив сына, скончалась прекрасная супруга префекта, которая, как теперь выясняется, изменяла мужу при жизни и наделала неподъемных для солдата долгов. Однако на этот раз Рим не узнает, каков Катон в гневе: его, не успевшего даже чуть-чуть отдохнуть, посылают в Испанию, подавлять восстание рабов. Может, хоть это отвлечет префекта от ярости и мрачных мыслей… Не тут-то было: испанскую экспедицию возглавил жестокий интриган сенатор Вителлий, и он явно не просто так собирает «под орлов» вдали от Рима всех своих главных врагов…
Саймон Скэрроу – лучший из лучших. Он – живой классик исторического экшена. Его серия «Орлы империи» давно стала культовой, а каждый роман из нее был мировым бестселлером. Залог успеха его книг – английская обстоятельность, достоверность и внимательность к деталям в сочетании с американским динамизмом и древнеримской жесткостью. Римская империя, 54 год. Префект Катон и центурион Макрон вернулись домой после удачной испанской кампании. Но Рим сильно изменился за время их отсутствия. Император Клавдий отравлен, и на трон взошел его приемный сын Нерон.
Для вольноотпущенника Квинта Лициния Катона, получившего римское гражданство из рук самого императора Клавдия, служба в армии — шанс занять достойное место в жизни. Однако для сослуживцев новобранец — «белая ворона», и выскочка из столицы вряд ли достоин служить под Серебряным орлом прославленного Второго легиона.В кровавых стычках с племенами германцев Катон завоевывает уважение товарищей. Но суровые испытания только начинаются. Легиону предстоит экспедиция на таинственный, окутанный туманами, загадочный и угрюмый остров Британия, варварские племена которого не сумел покорить даже Юлий Цезарь.
Вот уже год как римские легионы под командованием Авла Плавта воюют в Британии. Приказ императора Клавдия однозначен: пленить вождя бриттов Каратака. Римляне уготовили для него хитроумную ловушку. Однако Каратак оказался еще хитрее. Теперь огромной орде туземцев противостоит лишь Третья когорта, в рядах которой воюет и центурион Катон – молодой, но многообещающий командир. Римляне выстояли в кровавой бане, но Каратаку удалось уйти. Приказ императора не выполнен… Третью когорту подвергают децимации – каждый десятый воин должен быть казнен.
55 год нашей эры. Проблемы назревают на восточных границах Римской империи, вновь трибуну Катону и центуриону Макрону необходимо готовиться к войне… Коварное Парфянское царство вторглось в Армению, пограничное государство, на которое Рим претендует в пределах своих амбиций, изгнав царя Радамиста. Хотя царь амбициозен и безжалостен, но он жизненно важен для стратегических интересов Рима. Полководец Корбулон должен вернуть его на армянский трон, а также подготовить армию к войне с могущественным Парфянским царством.
Трое ученых из Венесуэльского географического общества затеяли спор. Яблоком раздора стала знаменитая южноамериканская река Ориноко. Где у нее исток, а где устье? Куда она движется? Ученые — люди пылкие, неудержимые. От слов быстро перешли к делу — решили проверить все сами. А ведь могло дойти и до поножовщины. Но в пути к ним примкнули люди посторонние, со своими целями и проблемами — и завертелось… Индейцы, каторжники, плотоядные рептилии и романтические страсти превратили географическую миссию в непредсказуемый авантюрный вояж.
В настоящей книге американский историк, славист и византист Фрэнсис Дворник анализирует события, происходившие в Центральной и Восточной Европе в X–XI вв., когда формировались национальные интересы живших на этих территориях славянских племен. Родившаяся в языческом Риме и с готовностью принятая Римом христианским идея создания в Центральной Европе сильного славянского государства, сравнимого с Германией, оказалась необычно живучей. Ее пытались воплотить Пясты, Пржемыслиды, Люксембурга, Анжуйцы, Ягеллоны и уже в XVII в.
Как же тяжело шестнадцатилетней девушке подчиняться строгим правилам закрытой монастырской школы! Особенно если в ней бурлит кровь отца — путешественника, капитана корабля. Особенно когда отец пропал без вести в африканской экспедиции. Коллективно сочиненный гипертекстовый дамский роман.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Видный британский историк Эрнл Брэдфорд, специалист по Средиземноморью, живо и наглядно описал в своей книге историю рыцарей Суверенного военного ордена святого Иоанна Иерусалимского, Родосского и Мальтийского. Начав с основания ордена братом Жераром во время Крестовых походов, автор прослеживает его взлеты и поражения на протяжении многих веков существования, рассказывает, как орден скитался по миру после изгнания из Иерусалима, потом с Родоса и Мальты. Военная доблесть ордена достигла высшей точки, когда рыцари добились потрясающей победы над турками, оправдав свое название щита Европы.
Разбирая пыльные коробки в подвале антикварной лавки, Андре и Эллен натыкаются на старый и довольно ржавый шлем. Антиквар Архонт Дюваль припоминает, что его появление в лавке связано с русским князем Александром Невским. Так ли это, вы узнаете из этой истории. Также вы побываете на поле сражения одной из самых известных русских битв и поймете, откуда же у русского князя такое необычное имя. История о великом князе Александре Ярославиче Невском. Основано на исторических событиях и фактах.
Лорд Люсьен Сен-Клер, герой войны с Наполеоном, красавец, щеголь и покоритель женщин, легко вскружил голову подопечной лорда Карлайна, прекрасной мисс Грейс Хетерингтон. Но и Сен-Клер был покорен красотой девушки, ее прямодушием и искренностью. Впрочем, у него не было серьезных намерений в отношении Грейс, разве что добавить ее в качестве интересного экземпляра к его донжуанскому списку. Судьбе было угодно, чтобы ночью Люсьен по ошибке попал в спальню Грейс, и в самый неподходящий момент туда же заглянула леди Карлайн.
Гейбриел Фолкнер, герой войны, аристократ и красавец, неожиданно для себя унаследовал графский титул, огромные капиталы и… трех незамужних дочерей прежнего графа. Взвесив все за и против, новоиспеченный граф Уэстборн решает жениться на одной из них. Девицы, однако, отказывают ему. Более того, младшие сбежали из родового поместья, а старшая, леди Диана, без его разрешения явилась в Лондон. Гейбриел понимает, почему три его подопечные повели себя таким образом. Причина — в его прошлом. И вдруг Диана неожиданно соглашается стать его женой.
Ханна Мэллой, выросшая в богатой респектабельной семье, оказалась на улице, где не было не только комфортабельных отелей и шикарных магазинов, но и даже булыжных мостовых с аккуратными тротуарами и уличным освещением. Однако привел сюда девушку не злой рок, а непокорный нрав — она сбежала из-под венца, покинув буквально у алтаря ненавистного жениха, выбранного отцом, чтобы упрочить и без того процветающий семейный бизнес. Понимая, что отец не сдастся и наймет лучших сыщиков, чтобы вернуть беглую дочь, Ханна решает вступить в фиктивный брак.
Заключительная часть трилогии – «Черный тополь» – повествует о сибирской деревне двадцатых годов, о периоде Великой Отечественной войны и первых послевоенных годах.