Ценный подарок - [9]
— Это неважно, — рассеянно сказал он, укладывая листки рассказа в планшетку.
— Товарищ капитан, — сказала она, — вот еще копия, я отпечатала по привычке, если вам не нужно, может быть, отдадите мне?
— Тебе, зачем?
— Хочу прочесть сама.
— Стоит ли? Это не классика, — с ложной скромностью сказал он, но, увидев, как она огорчилась, великодушно согласился. — Давай я подпишу на память.
Быстро и размашисто он написал на копии свою фамилию, которая должна стать знаменитой.
Когда он вернулся в корреспондентскую, там было темно и душно. Он сел на койку, зажег на тумбочке лампу, вынул блокнот, раскрыв его, записал: «девичья свежесть чувств», «первая влюбленность — как весенний дождик». Затем он спрятал блокнот, положил планшет с рассказом под подушку, погасил свет, разделся, лёг и, прежде чем уснуть, успел подумать о том, что девушка, получавшая четверки по литературе, понимала больше, чем редактор газеты.
Остаток ночи девушка-сержант провела без сна, вновь и вновь перечитывая рассказ. В нем было все, чего она еще не испытала за свою короткую жизнь.
С новым рассказом он пришел на третью ночь. Это был рассказ о том, как смелый, благородный мужчина спас невинную девушку от негодяя, пытавшегося погубить ее. Герой трепетно и нежно любил героиню, скрывая свою любовь, а она, не зная этого, вышла замуж за другого.
Печатая, девушка отрывала руки от клавиш, подносила платок к глазам и говорила:
— Это соринка, товарищ капитан, противная соринка, со мной бывает, у меня такие глаза.
— Соринка, соринка, — соглашался он, а сам испытывал чувство радости, думая: «Она плачет! Это хорошо. Мои рассказы будут трогать женщин».
Военная весна на участке фронта, где стояла армейская газета, была тихой. Он писал много и быстро. В тумбочке девушки-сержанта скопились рассказы о любви: гордой, самоотверженной, чистой, о хрупких и нежных девушках, пламенных женщинах, о благородных, великодушных мужчинах. Девушка-сержант любила этих мужчин. Ей казалось, что все они похожи на капитана. Стыдясь, она боялась признаться себе, что любит его.
Он все больше и больше привыкал к этой девушке. Глядя на нее, он вспоминал дни утраченного мира, видел, как она в легком халатике, открывающем до колен ноги, стоит на подоконнике, моет стекла. Ветер вздувает халат, а она, смеясь, поправляет его. Он видел, как она, высоко подпрыгнув, закидывает мяч в сетку на баскетбольной площадке.
Подписав копию нового рассказа, он задерживался в узкой длинной комнате. Девушка поила его горячим жидким чаем. Он приносил с собой галеты из офицерского пайка.
Весело разгрызая их, она говорила:
— Вкусно! А когда война кончится, товарищ капитан, вы придете к нам в гости и мама угостит вас яблочным пирогом с коричневой корочкой, тоненькой, как обложка общей школьной тетрадки. Вы придете, товарищ капитан?
— Конечно приду. Ты будешь перепечатывать мои рассказы, а может быть, повести или роман.
— Роман! Я так люблю романы. У вас получится роман.
Однажды он сказал:
— Послушай, почему ты все называешь меня по уставу — «товарищ капитан»?
— Так нужно.
— Неужели я для тебя старый?
— Нет, вы молодой… «И красивый», — хотела добавить она и удержалась.
— Если не старый, зови меня по имени.
— Нельзя.
— Почему же нельзя?
— Просто так…
Прошла весна военного затишья. Летом начались бои. Капитана послали в двухнедельную командировку на один из самых горячих участков фронта.
Он не вернулся ни через две, ни через три недели. Сведений о нем не было. Товарищи-корреспонденты считали его погибшим, редактор сказал:
— Война. Отличный был журналист, хотя и занимался художествами.
Девушка-сержант была ровна и спокойна, как всегда, только теперь она делала опечатки.
Он объявился месяц спустя, худой, загорелый дочерна, но, как смеялись ребята, стал мужчиной больше, чем прежде.
Она столкнулась с ним в одном из темных коридоров армейской газеты.
— Ты жив!.. Ты жив!.. — припала она головой к выцветшей потной гимнастерке. — Ты жив! — повторяла она, не боясь, что кто-нибудь увидит их. — Ты жив! Приходи сегодня.
— У меня нет нового рассказа.
— Приходи просто так.
Он пришел и оставался в узкой длинной комнате дольше, чем всегда.
Потом две недели не было ни одного рассказа.
В начале третьей недели его откомандировали для прохождения дальнейшей службы во фронтовую газету.
— Вырвали! — сказал редактор. — Вырвали такого журналиста. Против этих чертей не попрешь.
Они расстались спокойно и строго.
— Война скоро кончится, — сказал он.
— Конечно, и по радио говорят, — посмотрела она куда-то в сторону.
— А потом ты будешь моей женой. Другой такой машинистки мне не найти, — не то шутя, не то серьезно сказал он.
— Я еще и яблочные пироги умею печь, хуже, чем мама, но умею.
Он не улыбнулся и сказал:
— Ты будешь беречь копии?
— Всегда, — сказала она и хотела поцеловать его, но тут подошли товарищи-корреспонденты.
И они попрощались за руку.
Война развеяла их. Сначала девушка получала много треугольников, написанных одной ей понятным почерком. Потом этих треугольников становилось все меньше и меньше, и наконец они исчезли совсем.
Спустя пятнадцать лет после того, как настал мир, бывший капитан шел по главному проспекту города. Был сухой, солнечный день с легким морозцем поздней осени. Все деревья давно сбросили листья, и только тополя зеленели, невольно напоминая ему давно отцветшую молодость. Впрочем, размышлять было некогда. Лавируя между прохожими, он по близорукости наткнулся на какую-то женщину.
Юмор нужен человеку как воздух. Люди, лишенные этого бесценного дара, унылы и скучны.Писать юмористические рассказы нелегко. Дело не только в том, чтобы смешить. Ради этого не стоит браться за перо. Смех - дело полезное. Врачи утверждают, что он излечивает от многих недугов.Может быть, не все рассказы и сказки понравятся читателю. Что ж поделаешь? Каждый писатель-юморист должен уметь ни на кого не обижаться.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.