Цена утопии. История российской модернизации - [121]
Если по-другому не получается, осознание важности права приходит и так.
В свете всего вышесказанного не столь важен вопрос о том, как совмещается успешное развитие России в предвоенный период, как совмещается повышение благосостояния крестьянства с теми ужасами, которые оно творило в 1917–1918 годах.
Мой ответ таков: народ не выдержал испытания возможностью безнаказанного мародерства.
Но часто ли представители Homo sapiens такое испытание выдерживают?
В данном контексте, полагаю, не очень существенно, когда началась аграрная реформа Столыпина. В условиях 1917 года от «черного передела» Россию могли спасти только эффективные силы охраны правопорядка, а именно они тогдашними конкретными условиями не подразумевались.
Народ, как мы знаем, сполна за все расплатился, но никому от этого легче не стало.
В свете сказанного стоит заглянуть за кулисы Декрета о земле 26 октября 1917 года и оценить махинации, которые проводятся с ним целое столетие.
Декрет объявил ликвидацию частной собственности на землю. Однако не стоит думать, что речь идет – как всех нас учили – только о помещичьей собственности. Декрет аннулировал частную собственность на землю всех социальных категорий населения, в том числе крестьян. Речь идет не только о 2,5 млн укрепленцев и 1,5 млн хуторян и отрубников. Ведь еще до 1905 года крестьяне имели в частной собственности 24 млн десятин. Все эти люди копили деньги на землю, покупали ее – и в итоге лишились прав на нее.
Напомню, что, согласно закону 1910 года, миллионы крестьян в непеределявшихся общинах стали собственниками своей земли и де-факто могли реализовывать свое право, когда им заблагорассудится.
Но и это не всё. На 1 января 1907 года вся надельная земля была полностью выкуплена. Да, большая ее часть оставалась в общине, и ею пользовались на общинном праве, но потенциально эта земля уже была крестьянской собственностью.
То есть Декрет о земле уничтожил результаты всей выкупной операции по реформе 1861 года. Три поколения крестьян напрасно потратили великие усилия и нелегким трудом заработанные средства на выкуп земли.
Да, множество крестьян в 1906–1916 годах выступали против частной собственности на землю и Столыпинской аграрной реформы. Но это отнюдь не означало, что с течением времени они не изменили бы своей позиции – например, вернувшись с фронта после знакомства с сельским хозяйством австро-венгерских, польских или румынских крестьян. Это не означало также, что их дети вслед за отцами принимали на себя обязательство отвергать частную собственность и т. д.
Теперь этот путь был закрыт – только потому, что кучка недоучек – в сравнении с численностью населения страны – мечтала о мировой революции.
Конечно, множество крестьян в силу ряда причин и прежде всего низкой правовой культуры всего этого не осознавали. Позже они вникли в проблему предметно – благодаря продовольственной диктатуре, продразверстке и страшной Гражданской войне, закончившейся голодом 1921–1922 годов с 5,5 млн жертв.
Начавшийся «черный передел» коснулся земель многих зажиточных крестьян, которые немедленно стали объектом дележа. В стране насчитывалось около 15 тысяч волостей, и каждая волость в этом плане была маленьким самостийным государством. То есть все зависело от конкретных местных условий в каждой деревне.
Итак, сначала крестьянство ограбило помещиков, потом бедные и средние крестьяне сделали то же с зажиточными, а иногда и середняками, а потом советская власть в 1930 году экспроприировала всех.
Таковы вехи решения аграрного вопроса в России.
Заключение
Труден был путь к свободе России и 100 миллионов российских крестьян. Тем ценнее победа П. А. Столыпина, которому в считаные годы удалось начать преображение жизни и психологии миллионов людей.
Да, эта часть истории Российской империи утонула в безумии революции и Гражданской войны.
И все же, надеюсь, моя книга оптимистична, поскольку в ней показано, что наш угрюмый цивилизационный код можно преодолеть, что не все бесполезно и бессмысленно, – хотя столетие, прошедшее после отречения Николая II и окончания Гражданской войны, приучило нас мыслить пессимистично.
То, что с началом реформы Россия не просто находилась на подъеме, – она вступила в принципиально новый, восходящий период своей истории, важно не только для академической науки.
Вред, нанесенный негативистской трактовкой предвоенной истории России, огромен, и в первую очередь потому, что она во многом сформировала тот отчасти нигилистический, отчасти безнадежный взгляд на нашу историю, который поныне преобладает во многих умах и, следовательно, лишает нашу страну перспектив.
Мои исследования, как и труды моих коллег-единомышленников, показывают также, что построенные на традиционной историографии (особенно в части «провала» аграрной реформы Столыпина) теоретические, историософские работы страдают весьма существенным изъяном. Их авторам неизвестен большой массив информации, знакомство с которым неизбежно меняет пессимистический взгляд на русскую историю и не позволяет закольцевать наше прошлое (и будущее) в безысходный патерналистский круг.
В монографии на основании широкого круга источников обосновывается концепция, согласно которой в 1861–1905 гг. правительство империи — во многом сознательно — пыталось реализовать антикапиталистическую утопию, первую в нашей истории. Утопию о том, что в индустриальную эпоху можно быть «самобытной» великой державой, то есть влиять на судьбы мира, в принципе отвергая и игнорируя то, за счет чего добились успехов конкуренты, и в первую очередь — общегражданский правовой строй и свободу предпринимательства. Естественным следствием этой политики стало унизительное поражение в русско-японской войне, которое спровоцировало революцию 1905 г., поставившую страну на грань катастрофы.
Эта книга о генералах 1812 г. — М. С. Воронцове, Д. В. Давыдове, А. П. Ермолове, А. А. Закревском, П. Д. Киселеве и И. В. Сабанееве, о шести друзьях, принадлежащих к лучшим русским людям своего времени. Герои великих сражений начала 19 в., они сумели сохранить себя и свое достоинство и в дни мира, когда жизнь поставила перед ними непростой выбор. Судьбы героев книги, людей отважных, благородных и искренних, не оставят равнодушными любителей истории и в наши дни.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
Монография составлена на основании диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук, защищенной на историческом факультете Санкт-Петербургского Университета в 1997 г.
В монографии освещаются ключевые моменты социально-политического развития Пскова XI–XIV вв. в контексте его взаимоотношений с Новгородской республикой. В первой части исследования автор рассматривает историю псковского летописания и реконструирует начальный псковский свод 50-х годов XIV в., в во второй и третьей частях на основании изученной источниковой базы анализирует социально-политические процессы в средневековом Пскове. По многим спорным и малоизученным вопросам Северо-Западной Руси предложена оригинальная трактовка фактов и событий.
Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.
"Предлагаемый вниманию читателей очерк имеет целью представить в связной форме свод важнейших данных по истории Крыма в последовательности событий от того далекого начала, с какого идут исторические свидетельства о жизни этой части нашего великого отечества. Свет истории озарил этот край на целое тысячелетие раньше, чем забрезжили его первые лучи для древнейших центров нашей государственности. Связь Крыма с античным миром и великой эллинской культурой составляет особенную прелесть истории этой земли и своим последствием имеет нахождение в его почве неисчерпаемых археологических богатств, разработка которых является важной задачей русской науки.
Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.
Средневековые алхимики бились над созданием философского камня, способного превратить обычные металлы в золото. Сталинскому руководству удалось создать его подобие. Философским камнем советской индустриализации стали магазины «Торгсин», в которых в голодные годы первых пятилеток советские граждане вынужденно меняли золото, валюту, изделия из драгоценных металлов на ржаную муку, крупу, сахар и нехитрый ширпотреб. Торгсин стал циничным способом пополнения бюджета Советского государства, которое начало модернизацию страны будучи банкротом, не имея золото-валютного запаса.
Реформаторское наследие Петра Первого, как и сама его личность, до сих пор порождает ожесточенные споры в российском обществе. В XIX веке разногласия в оценке деятельности Петра во многом стали толчком к возникновению двух основных направлений идейной борьбы в русской интеллектуальной элите — западников и славянофилов. Евгений Анисимов решился на смелый шаг: представить на равных правах две точки зрения на историческую роль царя-реформатора. Книга написана в форме диалога, вернее — ожесточенных дебатов двух оппонентов: сторонника общеевропейского развития и сторонника «особого пути».
Книга Александра Филюшкина посвящена масштабному столкновению на Балтии во второй половине XVI века с участием России, Ливонии, Швеции, Польши, Великого княжества Литовского, Дании, Священной Римской империи и Пруссии. Описываемые события стали началом долгой череды противостояний России и Европы, определивших характер международного общения последующих столетий. Именно в конце XVI века военной пропагандой были рождены многие штампы и мифы друг о друге, которые питали атмосферу взаимной неприязни и которые во многом живы до сих пор.
Самодержавие и политический сыск – два исторических института, теснейшим образом связанные друг с другом. Смысл сыска состоял прежде всего в защите монарха и подавлении не только политической оппозиции, но и малейших сомнений подданных в правомерности действий верховной власти. Все самодержцы и самодержицы XVIII века были причастны к политическому сыску: заводили дела, участвовали в допросах, выносили приговоры. В книге рассмотрена система государственных (политических) преступлений, эволюция органов политического сыска и сыскная практика: донос, арест, допрос, следствие, пытки, вынесение приговора, казнь или ссылка.