Царь нигилистов 2 - [45]

— Не могли бы вы замкнуть ключ, Ваше Высочество? — попросил академик.

Саша надавил на ключ и замкнул цепь. Искра во втором проводе проскочила, но была едва видна.

— С Фермерским дворцом уже не поговорим, — подытожил Якоби.

— Еще как поговорим! — возразил Саша. — Мощности передатчика не хватает. И нужна высокая башня, чтобы его туда поставить, чтобы дома не мешали. А в приемнике искра не обязательна, главное, чтобы ток возникал в цепи. Для этого нужно меньшее напряжение.

— И какая дальность по-твоему? — спросил папá.

— Не ограничена, — сказал Саша. — Со звездами можно разговаривать, не то, что с Фермерским дворцом!

— Все-таки ты фантазер, — заметил папá.

— А причем тут дома? — задумчиво проговорил Якоби. — Почему они могут помешать?

— Ну, волна же! — сказал Саша.

— Волна?

— Электромагнитная, — объяснил Саша. — Я сказал что-то новое? Разве Фарадей об этом не писал? Электромагнитная индукция. Переменное магнитное поле порождает электрическое, а переменное электрическое — магнитное. Их чередование — это и есть волна. Мне казалось, что Фарадей — современник Пушкина…

— Он и сейчас жив, — сказал Якоби. — Я не помню у него про волны, но могу списаться.

— Борис Семенович, — сказал папá, и в его голосе зазвучали властные нотки, — не надо никому об этом писать без моего позволения.

— Конечно, государь, — кивнул академик. — Про волны интересно, Ваше Высочество. Как камертон. Я сразу подумал о камертоне, когда прочитал ваше пояснение, что провода должны быть одинаковыми.

— Резонанс, — сказал Саша. — И резонансную частоту считаем по формуле Томсона.

И прикусил язык. Он в упор не помнил, в каком году Томсон написал свою формулу. Еще не хватало походя, во время светского разговора, сделать открытие нобелевского уровня.

— Вы читали работы Уильяма Томсона? — поразился Якоби.

— Я много читаю, — скромно признался Саша.

— Гувернеры поражаются, насколько много, — похвастался папá.

Саша вздохнул с облегчением. Ну, хоть формула Томсона известна.

— А через частоту определяем длину волны, — осторожно продолжил он.

— Для этого надо знать ее скорость, — заметил Якоби.

— Разве она не известна? — удивился Саша.

Он смутно помнил, что скорость света определили еще веке в семнадцатом.

— Триста тысяч километров с секунду, — сказал он. — Разве нет?

— Я тоже всегда ратовал за метрическую систему, — заметил Якоби. — Да, примерно. По последним данным немного больше. То есть вы считаете, что это волны, которые распространяются со скоростью света?

Кажется, открытие нобелевского уровня он все-таки сделал. Но отступать было некуда.

— Да, — кивнул он, — хотя, конечно, все это предположения, которые нуждаются в проверке. Но зато мы сразу будем понимать, что происходит. Например, я считаю, что длинные волны смогут огибать землю, потому что дифракция. Вот и связь через океан. А более короткие — отражаться от стратосферы. И с их помощью тоже можно устроить дальнюю связь.

— Стратосферы? — переспросил Якоби.

— Верхних слоев атмосферы, — пояснил Саша. — Я кажется где-то видел этот термин, но не ручаюсь. Могу ошибаться.

— То есть вы считаете, что эти электромагнитные волны ведут себя также, как свет? — спросил Якоби.

— Это и есть свет, — сказал Саша. — Отличие только в длине волны.

— Это нуждается в проверке, — заметил Якоби. — Все на уровне предположений.

— Конечно, конечно, — кивнул Саша. — Телефон и радио тоже были на уровне предположений. Проверяя, может быть, наткнемся еще на что-нибудь интересное. Мне кажется, стоило бы создать команду ученых, которая бы занялась исследованием электромагнитных явлений. Это работа не для одного человека.

И он вопросительно взглянул на папá.

— Я это обдумаю, — пообещал царь.

— А можно мне переписываться с Томсоном и Фарадеем? — спросил Саша.

Такая переписка дала бы ему универсальное объяснение всей его физико-математической эрудиции. Да и современное состояние науки неплохо бы знать.

— Только не о конструкции телефона и электромагнитных волнах, — сказал папá.

— Конечно, — кивнул Саша.

Когда Саша вернулся в свою комнату, пол был густо завален бумажными самолетиками. В воздушной дуэли, кроме Володьки, участвовал восьмилетний Алексей — красивый живой мальчик — еще один младший брат. И совсем маленькая сестренка Мария, которой не исполнилось и пяти лет. Последняя поднимала самолетики с пола, с любопытством их рассматривала и очень неловко пыталась запускать.

Гогель смотрел на это в некоторой растерянности.

— Так, мелкота! — обратился Саша к младшим. — Никса узнает — отшлепаю лично.

И перевел взгляд на Володю.

— И тебя касается!

— Владимир Александрович! Алексей Александрович! Уберите за собой! — пришел в себя Григорий Федорович.

На следующий день Саша попросил Гогеля купить цветной бумаги и сел за изготовление самолета для Никсы. Формат был больше А4, и игрушка получалась тяжеловата, летала через раз и норовила зарыться носом и уйти в штопор. Саша сложил лист пополам, разорвал по линии перегиба и сделал вариант из половинки листа.

Летные качества сразу пошли на лад, зато подарок выглядел не очень впечатляюще.

Саша написал на крыльях: «N-15» — справа и «Милому Никсе, 8 сентября 1858» — слева. Цвет самолет имел лазурный и прочно ассоциировался с мессенджером «Телеграм».