Бюджетное право - [151]
Однако нарушение законодательства о стратегическом планировании и недостижение запланированных целей стратегического планирования существенно различаются между собой. Ответственность за недостижение целей стратегического планирования (некачественное планирование, недостижение запланированного социально-экономического эффекта) в Законе о стратегическом планировании не упоминается вовсе. Остается говорить лишь о политической ответственности, которая иногда выступает в качестве последствия нарушений, выявленных в ходе парламентского контроля[873].
Рассмотрим политическую ответственность подробнее.
Единого общепринятого мнения о содержании политической ответственности не существует. Можно предположить, что такая ответственность является позитивной, в отличие от негативной (ретроспективной) юридической ответственности. Позитивная ответственность иногда рассматривается как аспект юридической ответственности. Но и в этом случае позитивная ответственность не является принудительной, а представляет собой постоянную, добровольную и глубоко осознанную ответственность личности за свое поведение[874].
Призыв к политической ответственности как призыв к совести и здравому смыслу политических деятелей используется в парламентской и межправительственной риторике. В этом смысле можно понимать политическую (позитивную) ответственность как связанную с нормами нравственности, морали. Но такая точка зрения представляется небесспорной. Дело в том, что политическая ответственность не предполагает свободы выбора для субъекта такой ответственности, не является исключительно моральным, внутренним его выбором, а непосредственно связана с внешней оценкой его деятельности.
Для пояснения данного утверждения уместно обратиться к области знаний, именуемой «этология», которая первоначально возникла как наука о поведении животных (биологических объектов) в зависимости от различных факторов, но сегодня изучает и поведение человека[875]. В отличие от животного, поведение человека определяют не только условия внешней среды и иные биологические факторы, но также социальные факторы и психологические установки[876]. В рамках данного направления исследований (которое иначе именуется исторической этологией и находится на пересечении права, психологии, социологии) выделяются цивилизации «стыда» и цивилизации «вины»[877].
Цивилизациями «стыда» можно назвать древние китайскую и японскую цивилизации, античную Грецию с ее бесчисленным количеством полисов-государств. На примере античных греческих государств видно, что стыд, мотивирующий поведение граждан, возник из агонального духа (от греч. αγώνας – борьба), когда стремление к состязаниям становится главным принципом и структурообразующим элементом почти во всех сферах общественной жизни[878]. С точки зрения древнего грека, не было худшего наказания, чем испытать публичный позор. Речь о моральной самооценке здесь вовсе не идет – имеет значение только мнение общества.
Цивилизации «вины», напротив, опираются на внутреннюю самооценку, совесть и стыд в христианском значении этих слов. По выражению Вл. Соловьева: «Я стыжусь, следовательно, существую»[879]. Приходится признать, что постоянное внутреннее осознание своей вины и, значит, обладание чувством ответственности за свои поступки достигается далеко не каждым индивидом, может являться результатом огромного труда по самовоспитанию или воспитываться на протяжении поколений.
В любом случае понятие политической ответственности неприменимо к состоянию «внутренней виновности». Политическая ответственность связана с общественной оценкой. Сегодня угрозы остракизма и общественного порицания недостаточно для того, чтобы говорить о мотивации надлежащего поведения «экономического человека». Более того, скандал даже является желанной ситуацией, повышающей политический рейтинг.
Это означает, что политическая ответственность нуждается в конкретизации и должна существовать не только как позитивная, но и как ретроспективная[880]. Нужно сказать, что еще несколько десятков лет назад существовала противоположная ситуация, и это порождало мнения о том, что недопустимо сведение политической ответственности только к ретроспективной форме[881]. Изменившиеся реалии настоящего времени вновь требуют достижения необходимого баланса между ретроспективным и позитивным аспектами политической ответственности. В противном случае политическая ответственность неизбежно превратится в популистскую риторику. Например, от всеобщей классовой борьбы – к всеобщей борьбе за либертарианские права личности.
По мнению судьи Конституционного Суда РФ К.В. Арановского, «даже прямое нарушение не так вредит правам и свободам, как обещание “иллюзорных прав”. Нарушение во всяком случае оставляет само право несомненным, а призрачные права, их пустота и неправда разрушают веру в подлинность прав, в их обязывающую силу и подтачивают уважение к свободе. Необеспеченные права порождают выборочное правопользование, выгоды которого достаются напористым или предпочитаемым во славу распорядительного начальства, но вопреки конституционным началам равноправия». Исправить положение может политическая ответственность; «исполнительная, законодательная политическая власть с необходимостью зависит от общественного самочувствия»
