Быт русского народа. Часть 4. Забавы - [13]
Двое из играющих меряются палкою, как в предыдущей игре, и точно же так начинают игру. Один из них бьет об землю мяч так, чтобы от всякого удара он делал бы высокие скачки, и во время скачков ловит его через ногу и руку и продолжает дотоле, пока даст промах.
Игра об стену состоит в том, чтобы бить мячом об стену, и отскакивающий мяч подхватывать через ногу или руку и не дать упасть ему на землю.
Эти мячи набивают конскими волосами, обтягивают кожею, иногда разноцветной, и продают охотникам за несколько пар бабок, за хороший биток или за свайку.
Летучий мяч, или, иначе, волан, бывает величиною с детскую голову и делается обыкновенно из шерсти. Им забавляются не только летом, но и зимою. Богатые — в своих покоях, а простые — на дворе. Это любимая игра наших торговцев, которые перебрасываются перед лавками в зимнее время. Один бьет вверх носком ноги, а другой подхватывает его на лету: отбивает своей ногою или бьет об землю, отчего волан делает высокие прыжки, и во время его прыгания ударяют по нему рукою, не давая катиться по земле. Когда делают отбой ногою, тогда становятся несколько охотников в разных направлениях и постоянно производят искусные отбои. Волан употребляется в домах девушками и мальчиками, которые занимаются им с охотою, потому что он служит вместо гимнастики.
Эта игра производится посредством мяча. Выкапывают небольшую в земле ямочку, кладут мяч на деревянной дощечке и бьют по нему палкою. Кому прежде бить, бросают жребий, т. е. меряются на палке, и чья рука остановится на верхушке, тому начинать, прочие идут в поле. Словивший мяч сменяет играющего.
Разнообразие игры в мяч изменяется наконец в пытку. Выкапывают в один ряд несколько ямочек, называемых лунками; потом копаются: кому стоять у лунок и отбивать мяч и кому катать его. Обыкновенно катает тот, чья рука при конании всех ниже. Игроки становятся при ямочках с палками и отбивают мяч, и если катающий попадет в лунку, то он занимает его место, и начинают пытать не отбившего. Один из игроков, засунув его голову между своими ногами, бьет по его голове мячом; другой из игроков катает мяч, а остальные спрашивают: в чью лунку попал мяч? Если он отгадает, то этим прекращается пытка. В противном случае продолжают пытать, пока он не отгадает. Случается, что замучивают пыткою. Отгадавший, в чьей лунке мяч, освобождается от пытки, и он начинает уже пытать того, у кого отгадал.
Пытка напоминает нам наказание этого имени. Не уподобление ли этой игры бывшему мучению над обличаемыми в преступлении? Многие игры обязаны своим происхождением действительному событию, поэтому допустить можно, что игра в пытку могла произойти от существовавшего наказания. Во всяком случае эта игра есть мучительная гимнастика.
Она делается из железа в виде гвоздя с большой головкою и заостренным концом. Весит иногда до 4 и 5 фунтов — тяжелее этого мне не случалось видеть, хотя некоторые утверждают, что бывают до полпуда; что она одолжена своим происхождением тульской оружейной слободе и что редко можно слыхать в других губерниях об этой игре, тогда как она в большом употреблении в Малороссии, в. литовском крае и во многих южных местах России. Для свайки приготовляют особое железное кольцо и играют несколько вместе. Берут за острие свайки и бросают в средину кольца так, чтобы оно воткнулось в его середину, но еще лучше, если, попав в середину кольца, отобьет его. Тогда меряют расстояние от свайки до кольца пядью, и таковая мера называется пирогами. Глубоко же вонзившаяся свайка в землю называется редькою. Если свайка не воткнется, тот лишается игры. Кто за десятым разом не воткнет, тот обязан подавать свайку каждому игроку, и говорят ему в насмешку: «Хомут надел на отца». Выигравший садится верхом на проигравшемся, что называется ездить верхом и седлать и, сидя на нем, бьет в землю свайкою до первого промаха. Сидящий верхом издевается над подающим ему свайку. Когда подающий потеет, ему говорят: «Масло потекло». Когда не может вынуть свайки из земли, тогда говорят: «Мильцо к бильцу подползло». Когда изнемогает в силах и сердится: «Потей, Фадей, до звезды говей». Когда выкапывает свайку из земли: «Вынимай скорей из норы своей»; когда оканчивает игру: «Унес горе в свое море». В иных местах говорят: «Сбил беду, как свою жену».
Играют в свайку еще другим образом. Игрок берет свайку за острый конец и бросает ее так, чтобы она, перевернувшись в воздухе, попала в кольцо. Если попадет, то считается за три. Это значит, что ему дозволяется бить за удачный попад еще по три раза; но кто за первыми тремя разами промахнется, тот лишается бить в кольцо. Еще принимают в счет пироги, т. е. если свайка не попадет вовнутрь кольца, а отобьет его, то пространство от свайки до кольца называют пирогами: их вымеряют свайкою; сколько раз уляжется свайка на этом пространстве, столько пирогов. Кто промахнется после двенадцати раз, того морят: он должен каждому из играющих подавать свайку; получающий ее бросает в землю три раза вне кольца, а в четвертый раз — в кольцо. Если он попадет в кольцо или сделает несколько «пирогов», то моренье повторяется и продолжается до тех пор, пока все за ним не сделают промахов. При морении принимаются еще в счет ляпа и репка. Когда свайка не воткнется в землю — это называется ляпою, и если кто сделает три «ляпы», тот лишается права морить. Репа же, когда морящий попадет в одно место свайкою, которая входит в землю своею головкою, — тогда это называется засадить репку, и вытаскивать ее довольно тяжело. Моренье оканчивается, когда все наделают промахов.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
В данной монографии рассматриваются проблемы становления курдского национализма как идейно-политического движения на Ближнем Востоке и его роль в актуализации этнополитических конфликтов в странах компактного проживания курдов. Анализу подвергается период зарождения курдского этнического партикуляризма в Османской империи, а также дается обширный анализ его структурных составляющих, основных политических организаций и агитаторов. Особое внимание уделено современному состоянию курдского национального движения в таких странах, как Турция, Ирак, Сирия.
Бои советско-монгольских и японо-маньчжурских войск в районе р. Халхин-Гол в мае — сентябре 1939 г. стали прелюдией Второй мировой войны, и их исход оказал глубокое влияние на последующие события. Новая книга известного монгольского историка, государственного деятеля и дипломата Р. Болда дает возможность посмотреть на все обстоятельства этой необъявленной войны — на ее предысторию, ход и последствия, — в том числе и с точки зрения национальных интересов Монголии. Автор уделяет особое внимание рассмотрению общей ситуации на Дальнем Востоке, раскрывает особенности взаимоотношений СССР и МНР.
Авторы пытаются дать ответ на сложные научные проблемы и драматические загадки истории. Точные данные исторического анализа переплетаются здесь с легендами седой древности. Читателю откроются перипетии борьбы с маврами, взаимоотношения королей с городами, самоотверженная борьба Португалии за свободу в конце XIV в. Он узнает, как рождаются графства, почему папа римский стал сюзереном Португалии, о таинственном исчезновении короля Себастьяна и причинах утраты страной независимости на долгие годы. Для широкого круга читателей.
Русский историк Владимир Иванович Герье (1837–1919) делает обзор взглядов Ипполита Тэна на эпоху Французской революции XVIII.
Книга Марка Раева называется «Понять дореволюционную Россию». Слово точно определяет позицию историка: он не судит, не оценивает. Он хочет понять. Деяния человеческие, как правило, вызывали недоумение, в особенности у потомков. Нелегко понять историю любого народа. Трудность понимания русской истории определяется еще и тем, что ее настойчиво, планомерно фальсифицировали после октября 1917 г. Ее переписывали на каждом повороте генеральной линии. Постоянно существовала (и все еще существует) "правда" истории, т.
«Дьявольский союз. Пакт Гитлера – Сталина, 1939–1941» рассказывает о пакте Молотова – Риббентропа, подписанном 23 августа 1939 года. Позже их яростная схватка окажется главным событием Второй мировой войны, но до этого два режима мирно сосуществовали в течение 22 месяцев – а это составляет не меньше трети всей продолжительности военного конфликта. Нацистско-советский пакт имел огромную историческую важность. Мурхаус со всей тщательностью и подробностью восстанавливает события, предшествовавшие подписанию этого документа, а также события, последовавшие после него, превращая исторический материал в увлекательный детектив.