Было все, будет все. Мемуарные и нравственно-философские произведения - [234]
Кроме подобных ни для кого необязательных толкований, научная трактовка всемирной истории ничего дать не может. Рассудочному логическому мышлению не под силу осмыслить весь этот иррациональный процесс. Вполне прав Н. Арсеньев353, придающий историческому развитию культуры религиозно-нравственный смысл. При допущении провиденциального плана становится несомненным, что все исчезнувшие дохристианские цивилизации гибли не по причинам психологического, социального или политического свойства, а из-за несоответствия между своей материальной и духовной культурой. Основанная на этих двух факторах каждая цивилизация может существовать только при подчинении материального фактора духовному. Когда же духовная сторона перестает развиваться, a материальная, наоборот, испытывает значительный рост, и сама становится основной ценностью, тогда все построение цивилизованной жизни не оправдывается, цивилизация живет некоторое время своей инерцией и гибнет от любой причины, от внутренней социальной и политической, или от внешнего варварского толчка. В каждом таком случае цивилизация оказывается неудавшейся, так как носители ее ставят средства к приспособлению в мире целью своего существования.
Недаром не только в нашей христианской цивилизации, но и в предшествовавших ей языческих наиболее мудрые и просветленные люди, ощущая греховность увлечения плодами материальной культуры во вред культуре духовной, призывали своих современников к воздержанию, к опрощению и даже к презрению к искусственным жизненным благам. Лао-Тзе в своем трактате о «Путях к добродетели» призывал к соблюдению умеренности; по учению Будды, материальное существование человека обманчиво, бедные и немощные – ближе всех к спасению; мысли Сократа о равнодушии к материальному благоденствию дали начало школе Антисфена с ее циниками, которые отрицали ценность материальных благ и признавали только духовное благо – добродетель. Пифагорейцы уже в седьмом веке до нашей эры жили в Южной Италии аскетическими общинами, проповедуя воздержание; подобные же общины составляла на берегах Мертваго моря секта ессеев.
Эта созданная чутьем отдельных людей древнего мира борьба против излишеств материальной культуры, понижающих стремление к развитию духовных начал, получила свое высшее завершение в учении Христа. Свои высказывания Христос производил не в виде логических рассуждений, а в художественных образах – притчах, или в форме моральных идей, непосредственно доходивших до сознания учеников. Не отрицая в принципе необходимость материальной культуры, Христос указывал на греховность чрезмерного накопления ее благ. «Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют, и где воры подкапывают и крадут». Забота о внешних благах жизни, по учению Христа, есть признак язычества: «Всего этого ищут язычники. Ищите прежде царства Божия и правды Его». Излишнее обладание материальными ценностями препятствует развитию духовных запросов. «Не заботьтесь для души вашей, что вам есть и пить, ни для тела вашего, во что одеться. Душа не больше ли пищи и тело одежды?» Богатство – препятствие в подготовке к царству Божьему: «Удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в царство Божие».
Неудача всех предшествовавших христианству цивилизаций заключалась именно в том, что при слабости их общей культуры материальная сторона последней развивалась несоразмерно с духовной; при ничтожестве и примитивности духовных запросов, при грубости и материалистичности религиозных культов, при жестокости нравов, стремление к богатству, к пышности в пределах материальных ресурсов эпохи, приводило к изнеженности, к равнодушию к потребностям духа. Сравнение с «игольными ушами» оказывалось справедливым не только для отдельного человека, но и для целых народов и цивилизаций.
Греховная природа людей не выдержала божественного плана спасения до пришествия на землю Христа. И учение Христово о любви, как о первооснове нового человеческого мироощущения, должно было стать великой опорой людям в их спасительной задаче умножения и углубления высших проявлений духа.
С появлением христианства воссияли на началах любви новые идеи спасения. Эти идеи должны были стать руководящими для народов, познавших истинный путь к очищению от изначального греха и к искуплению в конечном слиянии с Богом.
И что же мы видим теперь, в результате шествия христианской цивилизации по этому завещанному нам пути?
Человек снова обманул Бога.
Хотя Церковь Христова постепенно и смягчала нравы вышедших из язычества народов; хотя Слово Божье просветило многие души, озарило их сознание стремлением к добру, согрело сердце любовью; хотя христианская мораль подняла общественные взаимоотношения на значительную высоту сравнительно с древними языческими цивилизациями, устранив рабство, ограничив произвол, развив идеи жертвенности и помощи ближним; хотя до сих пор Евангелие будит совесть и поклонение Богу в отдельных чутких и нежных душах… Однако, в последние тревожные времена, цивилизация наша вступает на ту же губительную дорогу, на которой нашли свою смерть цивилизации древних времен.
