Бумеранг - [26]
Как и многое иное в Австралии, представление о том, что только собственный дом — настоящий дом, это чисто английская традиция, ставшая со временем чуть ли не религиозной догмой. Иначе трудно объяснить, почему сиднейцы добровольно забираются все дальше и дальше на окраины, отказываясь от центрального отопления (а оно здесь нужно минимум полгода), мусоропровода, современных прачечных и прочих удобств. Единственное разумное объяснение, какое способны дать австралийцы, — мол, они предпочитают жить без помех своей частной жизнью, иметь свой сад, где можно покопаться в земле в свободное время. Это звучит убедительно, пока вы не обнаружили, что большинство коттеджей расположено чуть ли не вплотную, владельцы могут пожать друг другу руку, не выходя из дома, а так называемый сад немногим больше цветочного ящика… Есть другое объяснение, еще менее убедительное: дескать, вредно для семейного благополучия жить в многоэтажном здании. И в доказательство вам напомнят о высокой преступности молодежи в больших городах Европы, где люди вынуждены тесниться в многоквартирных блоках.
Чтобы как следует подчеркнуть, что «мой дом — моя крепость», а не какая-нибудь стирающая индивидуальность жильца квартира в стандартном корпусе, владельцы не вешают номера на свои коттеджи. Найти нужного человека очень трудно, как бы тщательно хозяин ни описал свой коттедж — они похожи друг на друга, точно две капли воды.
Но в одном отношении сиднейцы отступили от английских традиций и обычаев, приспособились к новым условиям. Пуритански воспитанные английские эмигранты, которые поселились в Сиднее в прошлом веке, мало-помалу превратились в загорелых спортсменов. Взгляните на пляжи — и вы поймете, почему. Ни один другой большой город мира не может похвалиться таким количеством красивейших пляжей. Они настолько великолепны, что, если бы их перенести в Европу, фешенебельные курорты Ривьеры были бы тотчас забыты. От Палм-Бич на севере до Кронуллы на юге на шестьдесят километров тянется песчаный берег шириной в несколько километров, разгороженный скалистыми мысками на два десятка заливов, и у каждого свое название. Большинство названий заимствовано из языка абориген нов, они звучат так же мелодично и ритмично, как омывающие берег волны. Судите сами: Курл-Курл, Наррабин, Ди-Уай, Бильгула, Куги…
Сто лет сиднейцы только заглядывались на солнечные пляжи. Сила традиции велика, и англосаксы консервативны, они долго противились искушению. Еще в начале нашего столетия закон запрещал купаться в море с восхода и до захода солнца, так как даже тогдашние очень строгие купальные костюмы, намокнув, выдавали формы тела больше, чем это почиталось полезным для морали. Запрет этот вызывал недовольство многих; число лиц, которые рисковали здоровьем и добрым именем, плескаясь в воде по ночам, постоянно росло. И вот настал исторический летний день 1902 года. Этого дня благодарная нация никогда не забудет: один решительно настроенный человек, предварительно объявив во всеуслышание в газетах о своем намерении нарушить запрещение, среди бела дня вошел в воду в заливе Менли. Тысячи людей, которые собрались, чтобы лицезреть неслыханное деяние, кричали «ура!», но блюстители закона были начеку, и едва преступник вышел из воды, его схватили. Однако Вилли Гошер (так звали этого национального героя Австралии) был человек на редкость настойчивый и неустрашимый. Как ни увещевала его полиция, он повторил свое незаконное купание…
Подвиг Гошера вызвал всеобщее воодушевление, сотни людей последовали его примеру. Полиция пугала тюрьмой, но купальщики сплотили свои силы и устроили демонстрацию протеста. Ее участники шли в теплых жилетах, кринолинах и чепчиках. Их поддержали многие политики. В конце концов полиция решила смотреть сквозь пальцы на нарушителей, а через несколько лет запрет и вовсе был отменен. Теперь плавание — один из самых популярных видов спорта в Австралии. Летом ежегодно сотни тысяч устремляются на пляжи. Впрочем, старое представление, будто опасно слишком уж выставлять напоказ человеческое тело, отчасти сохранилось. Среди купающихся все время ходят особые полицейские (обычно в гражданской одежде, даже в купальных костюмах), которые следят за пристойностью. Женщинам строго воспрещается появляться в купальных трусиках и бюстгальтере. Если иностранка по неведению покажется на пляже в таком костюме, она не попадет в тюрьму, но полиция выпроводит ее с пляжа.
Есть, однако, опасности похуже, чем полиция нравов. Австралийский берег здесь не защищен коралловым рифом. Восточный ветер нагоняет большую волну, прибой обрушивается прямо на пляжи и может вышибить дух даже из очень сильных пловцов. Неожиданные течения и противотечения выносят купающихся далеко в море, где множество акул. Правда, эту угрозу не следует преувеличивать — акула редко-редко, да и то по недоразумению, нападает на человека. (Конечно, жертве от этого не легче.) Чтобы каким-то образом защитить сотни тысяч людей от всех этих опасностей, учреждены общества спасателей, отвечающие за определенные участки берега. Это общественная работа; больше того, спасатели платят немалый ежегодный взнос за право жертвовать свободным временем и рисковать жизнью ради других людей. Недаром к ним относятся с большим уважением.
Хроника мореплавании в Тихом океане изобилует захватывающими эпизодами, удивительными и нередко драматическими приключениями. Но в этой летописи история путешествия английского судна «Баунти» представляет собой, пожалуй, самую яркую страницу. Здесь нет необходимости излагать ход событий: читатель найдет превосходный рассказ об этом плавании в предлагаемой книге.
Замечательная книга известного шведского путешественника Бенгта Даниельссона — он любил море так же безрассудно и страстно, как некоторые мужчины любят желанных женщин. Но, к сожалению, это была любовь без ответа, так как большая часть его многочисленных плаваний кончалась катастрофой. Пожалуй, уже раз десять его спасали от преждевременной, но, казалось, верной смерти в волнах океана.
Книга знакомит с традиционной культурой и бытом наименее изученной группы обитателей Восточной Полинезии — островитян Маркизского архипелага, а особенно — с современным состоянием этих островитян, с той социальной и культурно-бытовой обстановкой, какая сложилась на Маркизских островах после полуторавекового хозяйничанья европейских колонизаторов.
Сатирическая приключенческая повесть, написанная спутником Тура Хейердала по путешествию на "Кон-Тики", о путешествии по Тихому океану на плоту трех мальчиков, одного американского дельца и свергнутого президента Эквадора.
Книга «Счастливый остров» написана шведским этнографом Бенгтом Даниельссоном, участником знаменитого плавания через Тихий океан на плоту «Кон-Тики», которое закончилось на коралловом атолле Рароиа в архипелаге Туамоту.Автор впоследствии еще дважды побывал на этом островке и хорошо изучил жизнь его обитателей.В книге «Счастливый остров» дается живое, увлекательное описание быта небольшой этнической группы, которую меньше, чем в других колониях, затронуло тлетворное влияние капиталистической системы и так называемой «западной цивилизации».Автор в популярной и занимательной форме знакомит читателя с исконной культурой раройцев, со всем ценным и самобытным, что островитянам удалось сберечь из наследия прошлого.Вместе с тем, Бенгт Даниельссон рисует мрачную картину физического вымирания жителей атолла, при полном отсутствии медицинской помощи.
Автор книги ГОГЕН В ПОЛИНЕЗИИ, Бенгт Э́ммерик Дание́льссон (швед. Bengt Danielsson; 6 июля 1921, Крукек, Швеция - 4 июля 1997, Стокгольм) - шведский этнограф, директор Шведского национального музея этнографии (1967-1971). Родился 6 июля 1921 года в городке Крукек, в коммуне Норрчёпинг, Швеция. Обучался в Уппсальском университете, потом уехал в США. В 1947 году принял участие в экспедиции Тура Хейердала на плоту «Кон-Тики» из Южной Америки в Полинезию. В 1948 году женился в Лиме на француженке Марии-Терезе, и после свадьбы они поселились сначала на Рароиа (1949-1952), а затем, в 1953 году, на Таити.
Автор рассказывает о своей встрече с Северной Двиной спустя четверть века после первой поездки. Следуя по знакомым местам, он описывает зримые перемены, происшедшие в жизни северян за годы послевоенных пятилеток, сегодняшний день, далекое и недавнее прошлое края.Второй рассказ — о Мезени. Читатель побывает в удорских деревнях с их своеобразным бытом, проплывет по речным плёсам на лодках, посетит старинные русские села Нижней Мезени.
Название книги говорит само за себя. Это короткие рассказы об интересных случаях, связанных с путешествиями, произошедших с 1996 по 2009 год – с тех пор, как я начала путешествовать автостопом. Какой у меня стаж сейчас – трудно сказать, бросила считать после четвертого экватора (экватор равняется 40 000 км). По меркам нашей тусовки, за рубежом я бывала мало: только половина стран Европы, США и Китай, да и по СНГ путешествую не так много – уже больше половины времени сижу дома. Но в поездках, да и не только, случалось такое, чем стоит поделиться.
Анна Чайковская пишет о Будапеште как о городе замершего времени. Здешний календарь мог бы остановиться на 1896-м. В тот год страна отмечала Тысячелетие, дела шли отменно, Будапешт был одной из двух столиц Австро-Венгрии, азартно соперничал с императорской Веной и, несмотря ни на какие трудности, разочарования и неудачи, имел основания видеть будущее в светлых тонах. Книга о Будапеште уже поэтому – о временах «прекрасной эпохи», о тех годах, когда ничто не предвещало ни 1914, ни 1920 года, ни того, что за ними последовало.
Как получить бесплатное образование? Как купить или снять жилье? Как получить вид на жительство и устроиться на работу? Как почувствовать вкус северной кухни? Как выйти замуж или жениться в Финляндии? В книге вы прочтете обо всем этом и о многом другом!Известный тележурналист Андрей Шилов уже пятнадцать лет рассказывает о Финляндии в российских средствах массовой информации, а последние годы бывает там даже чаще, чем в России, — ведь там живет его семья.Здесь вы найдете наблюдения и советы живущих в Финляндии русских и финнов, губернаторов, риелторов, мэров, учителей, полицейских и пенсионеров.
Центральная Африка — один из самых труднодоступных районов земного шара, и экспедиции туда всегда сопряжены с колоссальными трудностями. Английский путешественник доктор Самюэль Фергюсон предлагает поистине революционный метод исследования этих территорий и вместе с двумя спутниками отправляется в путешествие над центральной Африкой на воздушном шаре, желая связать воедино открытия предыдущих экспедиций…
В данном блоке Яша и Серега отправляются, как обычно, в Гурзуф, но их, так же, как обычно, скидывают с поезда раньше. Яша размышляет о сущности бытия и делится своими естественнонаучными наблюдениями за популяцией кроликов. Здесь же нашла свое законное место знаменитая история шарикового дезодоранта. В финале мы видим, как попытки выстроить собственный уникальный язык порой приводят путешественников к двусмысленным жизненным коллизиям.Автор не ставит себе целью развеселить читателя: один и тот же момент может показаться кому-то смешным, кому-то серьезным.
В 1959 г. автор книги — шведский журналист, стипендиат Клуба Ротари, организации, существующей в ряде буржуазных государств и имеющей официально просветительские цели, совершил поездку по Южной Африке. Сначала он посетил Южную Родезию, впечатлениями о которой поделился в книге «Запретная зона». Властям Федерации Родезии и Ньясаленда не понравились взгляды Пера Вестберга, и он был выдворен из страны. Вестберг направился в ЮАС (ныне ЮАР), куда он проник, по его собственным словам, только по недосмотру полицейских и иммиграционных властей. Настоящая книга явилась результатом поездки Вестберга по ЮАР.
Эта книга об экспедиции выдающегося французского мореплавателя Луи Антуана де Бугенвиля, совершившего кругосветное путешествие в конце XVIII в. В книге рассказывается о трудностях, выпавших на долю моряков в борьбе со стихийными силами природы, описываются интриги иезуитов, козни придворных сановников — врагов науки и прогресса, препятствовавших успеху экспедиции. Живо даны образы замечательных спутников Бугенвиля — ученых, навигаторов, морских офицеров, матросов; повествуется о судьбе первой женщины, совершившей кругосветное плавание, хитростью попавшей на корабль.
Эта книга — первый опыт комплексного описания территории, раскинувшейся от мыса Челюскин до Восточного Саяна, от Енисея до Верхоянского хребта, которую пересек автор при непосредственных, иногда пионерных, исследованиях. Рельеф, геологическое строение, полезные, ископаемые, климат, почвы, растительность, животный мир рассматриваются в составе трех крупных физико-географических единиц — Севера Средней Сибири, Центральной Сибири, Центральной Якутии, которые в свою очередь подразделяются на провинции.
В 1717 г. Петр I передал Французской академии наук первую верную карту Каспийского моря. Ее составителем был Александр Бекович Черкасский — видный государственный деятель петровского времени. Необыкновенная судьба постигла и карту, и самого ее составителя, которому Петр I поручил осуществить свой грандиозный проект — поворот реки Аму-Дарьи в Каспийское море. Черкасский трагически погиб во время Хивинского похода, карта его была предана забвению, и долгое время ее считали утерянной. Лишь в 1951 г.