Бульвар - [32]
— Было бы неплохо, если не ленишься, — совсем не настойчиво сказала Света.
— Не ленюсь, — вскочил я с дивана и начал натягивать майку и шорты. Я достал кошелек и пересчитал деньги: полторы тысячи. Шампанское отпадало, если только самые дешевые «чернила», но они никак не подходили к сегодняшнему вечеру. Мелькнула мысль одолжить у соседей: посмотрел на часы — уже поздно, наверняка спят, а будить неудобно.
Света заметила мою суету и спросила:
— Какие проблемы?
Было неловко, но ничего другого не оставалось как честно признаться в своем полном банкротстве Света попросила подать ее сумочку и, покопавшись в ней, достала пять долларов, подала мне. Я далее растерялся сразу. Пользоваться деньгами женщины — не в моих правилах, поэтому и стоял как дурак, переминаясь с ноги на ногу.
— Бери, бери, — не обращая внимания на мое смущение, сказала Света, — я тебе не даю, а одалживаю.
— Согласен, — обрадовался я такому объяснению, — через пятнадцать минут буду.
В ночнике я обменял доллары, купил бутылку шампанского и, как и обещал, через пятнадцать минут был дома.
Света спала, глубоко и спокойно, раскинувшись на весь диван.
С нескрываемым восхищением я рассматривал это чудо. Сон женщины одна из великих тайн природы. Тайна чистоты и порока. Желания и презрения. Я будто подглядывал в щель. Света была передо мной вся такая, какая была от солнца, от ветра, от дождя, от тумана, от жары, от холода. От всего того, что приходит на землю с высоких космических высот. Самое прекрасное на земле — человек, в многомиллиардной своей неповторимости. Самое уродливое на земле — опять же человек — в своем многомиллиардном количестве. Бог и Дьявол — его два вечных полюса. И только сон мирит эти бесконечные противоположности, отбрасывая все земные пороки. Во сне каждый — ребенок.
Места возле Светы мне не было. Будить не стал. Осторожно прикрыв одеялом, из кладовки достал раскладушку, лег и почти сразу заснул.
Проснулся от осторожного толчка: надо мной стояла Света, уже одетая, свежая, с запахом солнечного весеннего утра.
— Доброе утро, — усмехнулась она.
— Доброе... — ответил я.
— Как спалось?
— Лучше не бывает.
— Почему не разбудил меня?
— Очень сладко спала.
— Мне нужно идти, — чмокнула меня в нос Света. — Обязательно позвоню. Какой твой телефон?
Я назвал номер.
— Запомню, легкий. Сегодня не знаю, но завтра-послезавтра обязательно позвоню. Жди, если не против.
— Не против. Забери шампанское и сдачу с пяти долларов.
— Оставь себе, до зарплаты еще несколько дней, верно?
— Нет, я дотяну, не переживай, — засуетился я, пихая Свете деньги в руки.
— Я не переживаю,— спокойно ответила Света, — я же сказала, не даю, а одалживаю. Будут — вернешь. А шампанское оставь. И чтоб ни с какой другой не выпил. Оно наше с тобой. Иначе беда будет, — серьезно сказала Света и погрозила пальцем. Ее глаза улыбались.
— Ни с какой другой, только с тобой, — так же серьезно ответил я.
Уже на пороге Света спросила:
— Кстати, а как тебя зовут?
***
В театре опять готовились военные действия против Андрона. Его хотели выжить с должности главного режиссера. К наступлению готовились актеры, перспектива которых, с точки зрения Андрона, была малообещающей.
Ничего нового и ничего неожиданного для такого организма, как театр. Это его профессиональная болезнь, хроническая, так сказать — выживать главных режиссеров. Она имеет корни в каждой театральной почве, и когда-нибудь эти корни обязательно начинают давать свои побеги.
Это чаще всего наблюдается тогда, когда в работе главного режиссера начинаются сбои: не совсем удачный спектакль, дисциплина среди актеров резко снижается.
Но больше всего на это действие большую часть актеров подталкивает их бесперспективность: все время оставаться на вторых ролях. А таких в каждой труппе большинство. Так было в театре всегда и так будет. Это его закон: есть актеры первых ролей и есть вторых. Первых всегда меньше. Но с этим никто не хочет мириться. Каждый видит себя ведущим актером.
Вот тогда и начинают обиженные искать себе подобных и, поддерживая друг друга, сыпать упреки в адрес режиссера на собраниях: мол, как художник выдохся, спектакли неинтересны, зритель не идет на них, неспособный руководитель, не умеет вести творческий процесс... Вечерами телефонные звонки в поисках новых волонтеров в свои ряды с уговорами, обещаниями, даже угрозами, письма в министерство.
Примерно такая же схема переворота и в спектакле под названием «жизнь». А как известно, ни один спектакль не обходится без своего режиссера. Режиссуру здесь осуществлял Куль — заместитель директора по хозяйственной части.
Некогда закончив театральный институт, он какое-то время работал актером в театре. Дела не совсем заладились: определился как актер второго плана. И после одной, другой неудачно исполненной роли он оказался в рядах неперспективных, не подающих надежд актеров. Каждым новым режиссером, который приходил в театр, Куль назначался на эпизодические роли или выходил в массовых сценах.
Смириться с таким положением способен не каждый, особенно если внутри все кипит и рвется наружу. А самолюбие жжет, пылает домной, заливает кипятком все разумное и реальное. Слепит душу и сердце темной тиной неудовлетворенности, поэтому и хочется растоптать, разбурить, до последней песчинки вымести, чтобы хотя бы в этом хаосе быть в первых рядах.
В повести «Ана Ананас» показан Гамбург, каким я его запомнил лучше всего. Я увидел Репербан задолго до того, как там появились кофейни и бургер-кинги. Девочка, которую зовут Ана Ананас, существует на самом деле. Сейчас ей должно быть около тридцати, она работает в службе для бездомных. Она часто жалуется, что мифы старого Гамбурга портятся, как открытая банка селёдки. Хотя нынешний Репербан мало чем отличается от старого. Дети по-прежнему продают «хашиш», а Бармалеи курят табак со смородиной.
Учительница английского языка приехала в США и случайно вышла замуж за три недели. Неунывающая Зоя весело рассказывает о тех трудностях и приключениях, что ей пришлось пережить в Америке. Заодно с рассказами подучите некоторые слова и выражения, которые автор узнала уже в Калифорнии. Книга читается на одном дыхании. «Как с подружкой поговорила» – написала работница Минского центра по иммиграции о книге.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Творится мир, что-то двигается. «Тельце» – это мистический бытовой гиперреализм, возможность взглянуть на свою жизнь через извращенный болью и любопытством взгляд. Но разве не прекрасно было бы иногда увидеть молодых, сильных, да пусть даже и больных людей, которые сами берут судьбу в свои руки – и пусть дальше выйдет так, как они сделают. Содержит нецензурную брань.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.
К Пашке Стрельнову повадился за добычей волк, по всему видать — щенок его дворовой собаки-полуволчицы. Пришлось выходить на охоту за ним…