Бульвар - [34]
Есть искусство — и почти искусство. Первое — талантливый оригинал, другое — подделка, копия.
И чтобы сотворить первое, нужно владеть чем-то отметным, Божьим. Чтобы делать другое, достаточно вовремя приходить на работу.
Глаз и душа серости не отличает первое от второго, для них все одинаково. Для них все серо. И измеряют они количеством. И часто добиваются своего. Их много. Они агрессивные.
И здесь хочется отметить одно довольно обычное, но важное обстоятельство: когда главный режиссер выпускает из своих рук сильное, даже жесткое управление — все начинает рушиться в театре. Как грибы из-под мха вырастают серые, группируются — и в атаку. Мутная вода — их стихия. Здесь можно и категорию важную выловить, и, не сделав ничего замечательного, даже звание хапануть. Демократическим большинством они проголосуют за любого «обиженного», рассуждая так: все мы равны, и нечего давать звания только одним. На всех делить надо. По очереди. Выпустил Андрон бразды правления из своих рук. Выпустил незаметно, просто и легко. Вот и результат.
Художественный совет начался с того, что Андрон огласил повестку: первое — выдвижение кандидатов на президентскую персональную премию, другое — разное.
По первому вопросу он зачитал положение, где говорилось об условиях выдвижения кандидатов. В частности: выдвигались творческие работники за отличный вклад в развитие культуры. Им устанавливается ежемесячная премия (сроком на один год) в размере тридцати тарифных ставок первого разряда.
Как камнем в лоб прозвучал размер премии. Возникла пауза. Каждый в уме подсчитывал сумму. Она впечатляла. Если перевести на доллары, то получится примерно триста пятьдесят.
— Кого будем предлагать? — тихо и осторожно спросил Куницын.
Тишина.
— Леонид Юрьевич, чего вы молчите, вы как официальное управляющее лицо театра — предложите, — обратился Куницын к директору.
— Я думаю, что здесь должен выдвигать главный режиссер, так как он работает с актерами.
Ситуация становилась пикантной. Брать на себя ответственность и выдвигать две или три кандидатуры — значит, вызвать недовольство почти всех оставшихся членов труппы в свой адрес. Ведь каждый считал себя достойным получить эту премию. Признаюсь, что и меня такая соблазнительно-гадкая мысль посетила. И я не мог от нее отбиться. Она тянула к себе, ломала мое слабое сопротивление. А в кабинете висела тишина.
— Будет кто-нибудь, наконец, из руководства предлагать или мы начнем сами это делать? — имея в виду членов художественного совета, немного раздраженно сказал Куницын.
Молчание.
— Тогда давайте расходиться, если нет никаких предложений. Чего зря время тратить? — не унимался Куницын.
— Подождите. Ну зачем же так? — взял слово Андрон. — Вопрос непростой. Нужно основательно и серьезно к нему подойти.
— Так подходите! — так же нетерпеливо сказал Куницын. — Вы художественный руководитель, вам и карты в руки.
Опять возникла пауза, после которой снова заговорил Андрон:
— Еще раз напоминаю положение о персональных премиях: за отличный вклад в развитие культуры и искусства. Теперь называю персонально, — в комнате наступила гробовая тишина. — Народный артист Ветров, заслуженная артистка Каболерова и...
Третьим был назван я.
— Я предлагаю в этот список добавить еще главного режиссера, — сказал Угорчик.
Были ли названные имена неожиданностью для тех, кто присутствовал на заседании, — думаю, что нет. Но каждый в душе хотел услышать свое имя.
Теперь возникшая тишина была зловещей, словно затишье перед бурей. От напряжения у Семенчика даже лоб вспотел.
— Боже, Боже... Я же никогда никуда не лезу. Вы же знаете. Я всегда говорю только правду. Мне самому ничего не нужно... Но почему не вспомнить, что есть такой народный артист Куницын. Больше сорока лет работает в театре, что-то делает... Просто так, к слову, вспомнить, — каким-то дрожащим, женским голосом, тихо заговорил Куницын. — Я не знаю... я не знаю... Тогда почему не предложить Зорцеву, Семенчика, Квасчанку? — они тоже работают.
— Согласен, работают, — поддержал Андрон, — но еще раз напоминаю: в положении сказано: за отличный вклад в развитие культуры и искусства. За последние годы названные мною кандидаты имели отличные работы, высоко оцененные критикой и театральной общественностью. И я считаю названных мной артистов достойными президентской премии. А свою кандидатуру, предложенную Угорчиком, я снимаю.
— Это же такие деньги, такие деньги... — возбужденно прыгал Куницын. — И целый год, целый год... Каждый месяц. Я предлагаю, если кому-нибудь выделят эту премию, то пусть делит ее на всех или хотя бы на половину труппы.
— Мы не можем заставить того, кто получит премию, делиться, — заметил Андрон.
— Тогда давайте откажемся от этой премии, — подала голос очередной режиссер Бляшева, с лицом невинного ангела. — Напишем письмо, что мы не стоим премии, так как у нас нет кандидатов с большим вкладом в развитие искусства.
— Я думаю, чиновник, который будет читать наше письмо, подумает, что у нас не все в порядке с головой.
— Деньги большие хоть? — дернул меня за рукав Коньков, так как опоздал и ничего не слышал.
В книгу вошли повести и рассказы о Великой Отечественной войне, о том, как сложились судьбы героев в мирное время. Автор рассказывает о битве под Москвой, обороне Таллина, о боях на Карельском перешейке.
Девятнадцатилетний Фёдор Кумарин живёт в небольшом сибирском городке. Он учится в провинциальном университете, страдает бессонницей, медленно теряет интерес к жизни. Фёдор думает, что вокруг него и в нём самом существует лишь пустота. Он кажется себе ребёнком, который никак не может повзрослеть, живёт в выдуманном мире и боится из него выходить. Но вдруг в жизни Фёдора появляется девушка Алиса, способная спасти его от пустоты и безумия.
В повести «Ана Ананас» показан Гамбург, каким я его запомнил лучше всего. Я увидел Репербан задолго до того, как там появились кофейни и бургер-кинги. Девочка, которую зовут Ана Ананас, существует на самом деле. Сейчас ей должно быть около тридцати, она работает в службе для бездомных. Она часто жалуется, что мифы старого Гамбурга портятся, как открытая банка селёдки. Хотя нынешний Репербан мало чем отличается от старого. Дети по-прежнему продают «хашиш», а Бармалеи курят табак со смородиной.
Учительница английского языка приехала в США и случайно вышла замуж за три недели. Неунывающая Зоя весело рассказывает о тех трудностях и приключениях, что ей пришлось пережить в Америке. Заодно с рассказами подучите некоторые слова и выражения, которые автор узнала уже в Калифорнии. Книга читается на одном дыхании. «Как с подружкой поговорила» – написала работница Минского центра по иммиграции о книге.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
К Пашке Стрельнову повадился за добычей волк, по всему видать — щенок его дворовой собаки-полуволчицы. Пришлось выходить на охоту за ним…