Бульвар - [35]
— Большие, большие, — отмахнулся я, напряженно наблюдая за всем, что происходило.
— Я свою кандидатуру тоже снимаю, — не выдержал Ветров. — За последние годы у меня вроде больших и значительных ролей не было.
— А я все-таки считаю вас достойным этой премии, — настаивал на своем предложении Андрон. — Ваши последние работы в «Счастливых нищих» и в «Маленьком лорде» дают на это право.
В ответ Ветров только развел руками.
— Сколько, какая сумма? — не унимался Коньков.
— В пять раз больше оклада, — цыкнул я.
— Ё-ё-ё! — схватился за голову Коньков.
— У меня тоже за последние годы почти ниче особенного в ролях не было, — осторожно проверяв на членах художественного совета свою кандидатуру Каболерова.
— Ну что ты, а твои роли, сыгранные ранее, тоже можно засчитать, — успокаивала Каболерову главный художник Куль, жена вышеназванного замдиректора.
— Там только за последние три года засчитываются роли, — нервно потирая ладони, смущенно говорила Каболерова.
Опять взяла слово Куль:
— Ну не знаю... Но думаю, ты могла бы претендовать, — и это из ее уст прозвучало как-то неуверенно, безразлично.
Я молчал. Я понимал своих коллег. Но играть в игру «посмотрите, какой я скромный» и не думал.
А от в словах Ветрова и Каболеровой действительно была правда. Особенно у Каболеровой: почти ничего значительного за последнее время. Меньше у Ветрова, ибо он имел очень хорошую роль в «Счастливых нищих» и, может, ниже по значительности, роль в «Маленьком лорде». Но при всем при том за всю работу в театре, за преданность ей они заслуживали этой премии больше, чем кто.
Я же выгодно отличался от Ветрова и Каболеровой, так как имел на счету за последнее время три большие главные роли, одобрительно оцененные критикой и зрителем. Можно сказать — было мое время, а точнее, мне везло. И поэтому мое самолюбие упрямо охраняло меня от примитивной, показушной пошлости — я не достоин. Наоборот: достоин! И только я!!!
— Так какие будут окончательные предложения? — нарушая молчание, которое уже слишком затянулось, спросил директор театра Гута.
— Мое предложение прозвучало, и я буду на нем настаивать, а свою кандидатуру, как и сказал, снимаю, — подал голос Андрон.
— А я хочу вернуться к своему предложению, — настойчиво высказывалась Бляшева. — Написать письмо и отказаться: нет у нас достойных.
— Люди, вы что? Подумайте только: вам предлагают деньги, а вы от них отказываетесь, живя при этом в нищете. Действительно, это какое-то безумие! Вы думаете, другие театры откажутся? Да они ухватятся за эту премию хваткой бульдога и будут доказывать, что только они и достойны этой премии. А мы в позу невинных становимся: чистые и справедливые и не хотим опускаться до обмана, вранья и порока. Бросьте. Наши артисты, предложенные главным режиссером, на все сто процентов соответствуют требованиям этой премии. И не нужно унижать себя разными угрызениями. Я понимаю, деньги большие, и не все их могут получить. Но, тем не менее, сегодня эти трое — лучшие и достойные, — на одном дыхании выдал Коньков.
— Будем голосовать, — взял слово Андрон. — Итак, поступило два предложения: первое — премировать троих вышеназванных кандидатов, второе — писать письмо и отказываться от премии. Голосуем: кто за первое?
— Я не желаю принимать участие в этом фарсе, — сказал Семенчик и вышел из кабинета.
— Что же, это личное дело каждого, — спокойно заметил Андрон. — Будем голосовать.
За предложение Андрона было семь голосов, за предложение Бляшевой три.
Андрон наживал себе новых врагов. Активисты, противники Андрона, шастали среди артистов и собирали подписи под новым посланием в министерство. Это было заметно на следующий день, после заседания художественного совета.
***
Со Светой мы встретились через три дня. Она по звонила и коротко сказала — хочу! Я был свободен. Как раз перед ее звонком я вернулся с радио, вечерних репетиций у меня не было. И еще радовало то что я был при деньгах: получил аванс в театре и на радио заплатили.
Холодильник был пустой, и сразу после звонка я бегом в магазин. Приятно иметь деньги, человеком себя чувствуешь, хозяином, уважение к самому себе просыпается — чувство довольно редкое, но стоит того, чтоб за него бороться каждый день.
В магазинную корзину загрузил бутылку водки, шампанского — хоть и Светино шампанское дома было, но еще одна бутылка не помешает. Взял хлеб, колбасу, шпроты. На уличном рынке купил бананы, апельсины, ветку большого синего винограда, две большие груши.
По дороге зашел в банк, купил пять долларов.
Стол получился отличный. Во всяком случае, я так думал. Принял душ, побрился, почистил зубы, надел новое чистое белье, рубашку, штаны.
Свету увидел через окно. Красиво шла: шаг ровный от бедра. Волосы — белый лен, подбрасывались вверх при каждом шаге. Белое платье с глубоким вырезом впереди, с чуть заметными, как небо, голубыми цветами, парусом развевалось на ней. На мгновенье я даже заметил белые плавки под ним. И легкая волна чувств пробежала по моему телу. С замиранием сердца ждал звонка. Когда он резанул короткой циркуляркой — сердце екнуло.
Вот гадость! Давно нужно его сменить. Разве нормальный человек терпел бы такое чудовище, которое каждый раз пугает своим звуком!? А я терплю. У меня руки не доходят заняться им. То денег нет, то времени. Хотя отговорки все это. Здесь самая обыкновенная лень и безразличие к быту. А еще руки, как говорится, не из того места растут.
В книгу вошли повести и рассказы о Великой Отечественной войне, о том, как сложились судьбы героев в мирное время. Автор рассказывает о битве под Москвой, обороне Таллина, о боях на Карельском перешейке.
Девятнадцатилетний Фёдор Кумарин живёт в небольшом сибирском городке. Он учится в провинциальном университете, страдает бессонницей, медленно теряет интерес к жизни. Фёдор думает, что вокруг него и в нём самом существует лишь пустота. Он кажется себе ребёнком, который никак не может повзрослеть, живёт в выдуманном мире и боится из него выходить. Но вдруг в жизни Фёдора появляется девушка Алиса, способная спасти его от пустоты и безумия.
В повести «Ана Ананас» показан Гамбург, каким я его запомнил лучше всего. Я увидел Репербан задолго до того, как там появились кофейни и бургер-кинги. Девочка, которую зовут Ана Ананас, существует на самом деле. Сейчас ей должно быть около тридцати, она работает в службе для бездомных. Она часто жалуется, что мифы старого Гамбурга портятся, как открытая банка селёдки. Хотя нынешний Репербан мало чем отличается от старого. Дети по-прежнему продают «хашиш», а Бармалеи курят табак со смородиной.
Учительница английского языка приехала в США и случайно вышла замуж за три недели. Неунывающая Зоя весело рассказывает о тех трудностях и приключениях, что ей пришлось пережить в Америке. Заодно с рассказами подучите некоторые слова и выражения, которые автор узнала уже в Калифорнии. Книга читается на одном дыхании. «Как с подружкой поговорила» – написала работница Минского центра по иммиграции о книге.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
К Пашке Стрельнову повадился за добычей волк, по всему видать — щенок его дворовой собаки-полуволчицы. Пришлось выходить на охоту за ним…