Булатов курган - [11]
— Некогда. Да и незачем! — коротко отозвался он, не останавливаясь.
Варвара подхватила ведра, заспешила. Услышав за спиной торопливые шаги, Кондрат остановился.
— Так и сказать мне нечего? — Голос ее дрогнул.
Кондрат пожал плечами.
— Вроде этого. Ты же знаешь!.. — Он в упор взглянул на Варвару. В глазах стыл упрек.
Она ощутила, как по ее спине прошел холодок. В голосе послышалось раскаяние:
— Прости меня, Кондрат. Нескладно получилось… — Она хотела пожаловаться ему, как взял ее Тимофей силой, как избивал потом, как часто вспоминала своего Кондрата. Но не смогла. Да ни к чему это было.
— Разрезанное яблоко не прилепишь, — словно сквозь сон, услышала она его голос. — Тебе, Варя, дана жизнь и распоряжайся ею, как знаешь. Я тут ни при чем.
Варвара поняла, что разговор их ни к чему не приведет. Она подняла ведра и, разбрызгивая воду, медленно раскачиваясь, пошла к избе.
…Во дворе хрипло заголосил петух. Захрюкал разбуженный поросенок. Гулко стукнулась о стену рогами корова. Зачавкала под ее ногами грязь.
«Опять налило полный двор, — с досадой подумала Варвара. — Все отживает, валится. Заново перебирать надо, а леса не припасла. Да и кто возьмется за это? К Федору пойти, так в поросенка обойдется. А жить чем?»
Воспоминания отхлынули. Перед ней во всех своих неудобствах встала сегодняшняя жизнь. Варвара отбросила одеяло, подошла к окну. Ночь стояла тихая, морозная. За деревней смутно дыбился Булатов курган. Звезды над ним светились ярко, будто это были вовсе не звезды, а огоньки заречных селений. И у каждого из этих огоньков своя судьба, свое время гореть и гаснуть…
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
1
Ночь прошла беспокойно. Горбылеву снилось, будто попал в колодец и никак не может выбраться.
«После такой взбучки и черт с хвостом покажется», — подумал он, припоминая последнюю встречу со вторым секретарем райкома партии Строевым. Разговор был долгим и трудным. Егор Потапович всегда считал, что Строев стоит за него горой. Не раз он защищал его от нападок, часто ставил в пример другим. А тут, как узнал, что в «Волне» еще не все готово к севу, будто подкупили его: нагрозил, накричал, хоть виноват-то в этом он сам.
Осенью, чтобы сверстать план закупок хлеба по району, Строев настоял, и Егор Потапович сдал подчистую все семена. Как ни выкручивался Горбылев, все равно пришлось отвезти. Семена были чистые, крупные, зернышко к зернышку. А какие получил взамен: мелкие, мусорные. И этим обрадовался Егор Потапович, могли бы совсем не дать.
«Каждый требует, а ты тянись, как былинка», — Горбылев встал с постели, босиком по холодному полу зашлепал к окну.
Светало. У дороги четко проступали контуры вётел. Белели стены свежерубленых изб. В стороне от деревни неясно горбился скотный двор. Егор Потапович невольно представил себе длинный покосившийся сарай. Соломенная крыша почернела, сгнила и напоминала рваное решето. Сквозняки гоняли по стойлам мякину, завывали в застрехах.
«Бельмо на глазу. — К глазам Горбылева протянулись морщинки. — С годок бы еще постоял, а то ерунда на постном масле получается. — Тревога стеснила грудь. — Тяжка председательская доля, — размышлял Горбылев, натягивая сапоги. — Обо всем заботься, за все в ответе!»
Во сне забормотала жена. Он бесшумно подошел к постели, прикрыл одеялом матовое плечо, коснулся пальцами темных волос, ручейками растекающихся по ослепительно белой наволочке.
«Пусть поспит. Рано еще!»
В избе было тихо, только на стенке мерно отстукивали часы. Чтобы не шуметь, Горбылев на носках пошел к двери. Нащупав в кармане записку, потянулся к окну. Вчера ее передала бухгалтерша Терехова. В полумраке прочитал знакомые каракули. Варвара Кравцова просила в счет аванса выдать двадцать пять рублей. «Аванс!.. — усмехнулся Горбылев. — Знает, касса пуста, а пишет… Эх! Обнищал ты, Егор Потапович». Чтобы отвлечь себя от невеселых дум, он пытался представить себе Варвару, ее добрые серые глаза. Припомнилась прошлогодняя ссора из-за семян. Тогда он был не совсем прав, но она оказалась с характером, добилась своего. «Такую не переломишь». — Сердце его учащенно забилось.
Стоя посреди избы, Горбылев старался припомнить, с каких пор начал думать о Варваре.
Зимой они вместе возвращались из города. В санях сидели рядом. После заметей дорога была неровная. Сани кренились с боку на бок. Седоки поочередно наваливались друг на друга. Егор Потапович ощущал крепость тела своей соседки, угадывая ее нерастраченную женскую силу. Варвара, играя ямочками на щеках, рассказывала смешные истории из жизни односельчан. Он от души хохотал, от случая к случаю вставлял меткие словечки.
На крутом повороте сани накренились. Оба очутились в сугробе. Первой вскочила Варвара. Легкая, веселая, бросилась догонять лошадь.
С этого дня в душе Горбылева началась сумятица. Он невольно стал сравнивать ее со своей женой. Ему казалось, что Марья Ниловна охладела к нему, стала будничной. «Варвара, наверное, другая…» — размышлял он.
Егору Потаповичу хотелось узнать: думает ли Кравцова о нем? Стал присматриваться. Держалась она со всеми одинаково просто, не выделяла его среди других. Правда, говорили, будто у нее какие-то особые отношения с Земновым. Вот уже который год Горбылев председательствовал в «Волне» и никогда не замечал, чтобы Варвара отдавала своему соседу какое-то предпочтение. «Мало ли чего болтают». Но, вспомнив ледоход, понял: слухи имеют под собой почву. Еще неведомое ему чувство ревности обожгло грудь.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Жил-был на свете обыкновенный мальчик по прозвищу Клепа. Больше всего на свете он любил сочинять и рассказывать невероятные истории. Но Клепа и представить себе не мог, в какую историю попадет он сам, променяв путевку в лагерь на поездку в Кудрино к тетушке Марго. Родители надеялись, что ребенок тихо-мирно отдохнет на свежем воздухе, загорит как следует. Но у Клепы и его таксы Зубастика другие планы на каникулы.
Без аннотации Мохан Ракеш — индийский писатель. Выступил в печати в 1945 г. В рассказах М. Ракеша, посвященных в основном жизни средних городских слоев, обличаются теневые стороны индийской действительности. В сборник вошли такие произведения как: Запретная черта, Хозяин пепелища, Жена художника, Лепешки для мужа и др.
Без аннотации Рассказы молодого индийского прозаика переносят нас в глухие индийские селения, в их глинобитные хижины, где под каждой соломенной кровлей — свои заботы, радости и печали. Красочно и правдиво изображает автор жизнь и труд, народную мудрость и старинные обычаи индийских крестьян. О печальной истории юной танцовщицы Чамелии, о верной любви Кумарии и Пьярии, о старом деревенском силаче — хозяине Гульяры, о горестной жизни нищего певца Баркаса и о многих других судьбах рассказывает эта книга.
Без аннотации Предлагаемая вниманию читателей книга «Это было в Южном Бантене» выпущена в свет индонезийским министерством общественных работ и трудовых резервов. Она предназначена в основном для сельского населения и в доходчивой форме разъясняет необходимость взаимопомощи и совместных усилий в борьбе против дарульисламовских банд и в строительстве мирной жизни. Действие книги происходит в одном из районов Западной Явы, где до сих пор бесчинствуют дарульисламовцы — совершают налеты на деревни, поджигают дома, грабят и убивают мирных жителей.
Повесть известного китайского писателя Чжан Сяньляна «Женщина — половинка мужчины» — не только откровенный разговор о самых интимных сторонах человеческой жизни, но и свидетельство человека, тонкой, поэтически одаренной личности, лучшие свои годы проведшего в лагерях.
Меня мачеха убила, Мой отец меня же съел. Моя милая сестричка Мои косточки собрала, Во платочек их связала И под деревцем сложила. Чивик, чивик! Что я за славная птичка! (Сказка о заколдованном дереве. Якоб и Вильгельм Гримм) Впервые в России: полное собрание сказок, собранных братьями Гримм в неадаптированном варианте для взрослых! Многие известные сказки в оригинале заканчиваются вовсе не счастливо. Дело в том, что в братья Гримм писали свои произведения для взрослых, поэтому сюжеты неадаптированных версий «Золушки», «Белоснежки» и многих других добрых детских сказок легко могли бы лечь в основу сценария современного фильма ужасов. Сестры Золушки обрезают себе часть ступни, чтобы влезть в хрустальную туфельку, принц из сказки про Рапунцель выкалывает себе ветками глаза, а «добрые» родители Гензеля и Гретель отрубают своим детям руки и ноги.