Буддийская классика Древней Индии - [46]
Поэтому опирайся на святых людей, многие из них обрели мир***,
Прибегнув к покровительству Будды-Победителя****.
63-64
Родиться же с ложными взглядами*, животным, ненасытным духом**,
Тварью ада, или родиться в стране дикарей,
Не слышавших про Слово Будды-Победителя,
Родиться слабоумным или глухонемым***,
Родиться любым из богов-долгожителей**** —
Вот восемь рождений***** в пороках и в несчастье.
Коль ныне от них ты избавлен,
Стремись прекратить череду рождений.
[IV. Изложение буддийских воззрений на сансару, череду рождений в страдании — строфы 65-103]
65
О благородный, утрата желанного*, смерть, болезнь, старость —
Вот лишь некоторые из множества страданий.
Источник их — круг рождений**. Не приемли его.
Ты знаешь его пороки, но послушай ещё.
66
В кругу рождений нет ничего неизменного:
Отец вновь родится сыном, мать — женой,
Личные враги в следующем рождении станут друзьями, —
Всё это верно и в обратной последовательности.
67
Каждый из нас [в прошлых рождениях] выпил молока больше,
Чем его наберётся в четырёх океанах*.
Но люди, следующие мирскими путями по кругу рождений,
Выпьют его ещё много более прежнего.
68
Каждый из нас [в прошлых рождениях] износил столько скелетов,
Что эта куча костей равна горе Меру*, а то и повыше её.
Если пересчитать всех матерей [любого из нас], то не хватит всей земли,
Чтобы разместить на ней счётные шарики даже с можжевеловое зёрнышко.
69
Даже став богом Индрой*, по достоинству почитаемым
во вселенной, Силой кармы** вскоре вновь очутишься на земле.
Пусть даже [удостоишься] рождения Вселенским правителем***,
Всё равно в круговращенье бытия**** придётся родиться и слугой.
70
После пребыванья на небесах в неге
И долгих ласках персей и бёдер небесных дев*
Вновь испытаешь непереносимые мучения в кругах ада**,
Где будешь раздавлен, разрезан, брошен меж вращающихся колёс.
71
После долгого пребывания на вершине Меру,
Где ноги ступали по нежной и будто взрыхлённой почве,
Снова очутишься в преисподней с горящими углями* или нечистотами**,
Где подвергнешься очередным неописуемым мукам.
72
Вновь вознесёшься в прекрасные сады и целиком предашься
Наслаждениям и развлечениям с небесными девами,
А затем снова окажешься в адском лесу с листьями-мечами*,
Отсекающими ноги, руки, носы и уши.
73
Вновь войдёшь с дочерями богов в нежно-ласкающий поток*
С прекрасными золотыми лотосами,
А затем снова окажешься в адской реке**,
Солёной и нестерпимо жгущей.
74
Вновь получишь огромное удовольствие на божественных небесах сферы желаний*
Или даже блаженство бесстрастия [на небе] Брахмы**,
Но затем снова станешь топливом в огне ада Авичи***,
Претерпевая жуткие нескончаемые мучения.
75
Даже достигнув неба солнца и луны*, где будешь
Светом собственного тела освещать бесконечную вселенную,
Затем непременно опять войдёшь в чернейшую пасть тьмы,
Где не сможешь рассмотреть и своей протянутой руки.
76
Поскольку из проступков и преступлений вытекают такие беды,
Постольку выше поднимай светильник, лучащийся светом трёх видов блага*.
В противном случае одиноким вступишь** в беспросветную тьму,
Которую не рассеять ни луне, ни солнцу.
77
Существа, совершившие преступления,
Будут непременно мучиться в таких адах, как
Оживляющий, Чёрная нить, Пылающий,
Сокрушающий, Стенающий, Авичи, и других*.
78
Одних там [сдавливают так], словно выжимают масло из кунжута,
Других — словно растирают в муку тонкого помола.
Некоторых распиливают пилой на кусочки.
Иных же разрубают страшными топорами с острыми лезвиями.
79
Ещё одних наполняют жидкостью —
Расплавленным потоком пылающей чистой бронзы.
Других же насаживают целиком на колья,
Снабжённые раскалёнными до блеска железными шипами.
80
Ещё некоторые беспомощно вскидывают вверх руки,
Разрываемые свирепыми псами с железными клыками.
А иные изнурены страданиями и беззащитны перед воронами,
Рвущими их железными острыми клювами и жуткими когтями.
81
Ещё одни стенающие и корчащиеся станут пищей
Для бессчётных червей, жуков, а также
Мириад трупных мух и чёрных ос,
Разъедающих зияющие раны до огромных размеров.
82
Другие же с раскрытыми ртами беспрестанно горят,
Стоя в груде раскалённых углей.
Некоторые же варятся [подвешенными] вниз головой
В колоссальных железных котлах, словно рисовые клёцки.
83
Лишь одно мгновение между вдохом и концом выдоха
Отделяет преступников от ада,
Но их Я затвердело, как алмаз, и они не ужасаются,
Когда тысячу раз слышат о нестерпимых страданиях там.
84
Если ужас охватывает от одного лишь представления ада,
Взгляда на такую картину, от слушания, воспоминания или чтения о нём,
То каково же будет испытать в действительности эти ужасные муки?
Разве нужно ещё что-то говорить о них?
85
В сущности, господином всех наслаждений является
Великое счастье избавления от привязанностей, страстей.
Точно так же нестерпимое мучение в аду Авичи есть
Величайшее из всех страданий.
86
Крайне мучительную боль от трёхсот дротиков,
Вонзающихся [в тело] здесь в течение одного дня,
Нельзя даже сравнивать
С малой толикой страдания в том аду.
87
Но каждый [из преступивших Закон] будет терпеть
Эти абсолютно невыносимые муки миллионы лет.
До тех пор, пока не истощится сила [содеянного им] зла*,
В это издание, посвященное Марпе-лоцаве (1012—1097) — великому йогину, духовному наставнику, переводчику и родоначальнику школы Кагью тибетского буддизма, вошли произведения разных жанров: предисловие ламы Оле Нидала, современного учителя традиции Карма Кагью, перевод с тибетского языка классического жития, или намтара, Цанг Ньёна Херуки (Tsang Nyon Heruka, 1452—1507), описывающего жизненный путь Марпы, очерк об индийской Ваджраяне, эссе об истоках тибетской систематики тантр и школы Карма Кагью, словник индо-тибетской терминологии, общая библиография ко всему тексту. Книга представляет безусловный интерес для тибетологов, буддологов и всех тех, кто интересуется тибетским буддизмом и мистическими учениями Востока.
Любой народ, любая эпоха по-своему пытаются объяснить окружающий мир, смысл жизни, выработать некую иерархию ценностей, - и создают свою мифологию. В египетской мифологии поэтичность доминирует над реальностью. Системный свод древнеегипетских мифов и легенд в литературно-художественном пересказе И.В.Рака продолжает традицию отечественных популярных изданий, посвященных наиболее значительным мифологиям Древнего мира, - Двуречья, Греции и Рима, Китая, Индии, Ирана.
Эта книга — о Салах ад-Дине, кто был благочестием (Салах) этого мира и веры (ад-Дин), о бесстрашном воителе, освободившем Святой Город от чужеземных завоевателей, о мудром и образованном правителе мусульман.
Японская культура так же своеобразна, как и природа Японии, философской эстетике которой посвящены жизнь и быт японцев. И наиболее полно восточная философия отражена в сказочных жанрах. В сборник японских сказок «Счастливая соломинка» в переводе Веры Марковой вошли и героические сказки-легенды, и полные чудес сказки о фантастических существах, и бытовые шуточные сказки, а также сказки о животных. Особое место занимает самый любимый в народе жанр – философские и сатирические сказки-притчи.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Вашему вниманию предлагается перевод и исследование сборника коротких рассказов и заметок в жанре бицзи, принадлежащего перу известного китайского литератора XVIII века Юань Мэя.Рассматриваемая коллекция рассказов и заметок Юань Мэя известна под двумя названиями: "О чем не говорил Конфуций" (Цзы бу юй) и "Новые [записи] Ци Се" (Синь Ци Се). Первоначально Юань Мэй назвал свой сборник "О чем не говорил Конфуции", но, узнав, что под этим названием выпустил сборник рассказов один писатель, живший при династии Юань, изменил наименование своей коллекции на "Новые [записи] Ци Се".Из 1023 произведений, включенных Юань Мэем в коллекцию, 937 так или иначе связаны с темой сверхъестественного.
ББК 84 Тадж. 1 Тадж 1П 75Приключения четырех дервишей (народное) — Пер. с тадж. С. Ховари. — Душанбе: «Ирфон», 1986. — 192 с.Когда великий суфийский учитель тринадцатого столетия Низамуддин Аулийя был болен, эта аллегория была рассказана ему его учеником Амиром Хисравом, выдающимся персидским поэтом. Исцелившись, Низамуддин благословил книгу, и с тех пор считается, что пересказ этой истории может помочь восстановить здоровье. Аллегорические измерения, которые содержатся в «Приключениях четырех дервишей», являются частью обучающей системы, предназначенной для того, чтобы подготовить ум к духовному развитию.Четверо дервишей, встретившиеся по воле рока, коротают ночь, рассказывая о своих приключениях.