Буало-Нарсежак. Том 1. Ворожба. Белая горячка. В очарованном лесу. Пёс. - [2]

У меня удивительный соавтор! Иногда я задаю себе вопрос: как, имея высшее философское образование (я еще не упомянул, что он профессор?), Нарсежак «докатился» до сочинения уголовных историй? Думаю, он этим занимается, чтобы не возникало соблазна принимать собственную персону слишком всерьез.

…и Тома Нарсежак о Пьере Буало

Второе «я»? Вовсе нет! Неповторима любая индивидуальность: люди — не подобные треугольники, свой угол зрения есть у каждого. Мы с Буало не похожи друг на друга: у нас разные вкусы, характеры и род занятий, но зато одинаковые литературные интересы, и единение мы обретаем в творчестве.

Почему же роман, напрасно именуемый «детективным», роман, который наш общий друг Пьер Бери более точно обозначил как «рассказ-головоломку», так притягивает нас обоих? Разобраться, в чем тут дело, было бы весьма занятно. Однако куда важнее знать другое: для того чтобы читателю открылось все мрачное очарование романа-головоломки, необходимо уметь совершенно особым образом рассчитывать повороты сюжета, а затем четко и красиво воплощать замысел на бумаге. Овладеть этим мастерством непросто. Мы с Буало кое-чего достигли, работая вместе в самом эзотерическом из всех литературных жанров. История нашей дружбы в этом смысле сливается с историей наших поисков и с трудом поддается пересказу.

Кто такой Буало? Не уверен, смогу ли я правильно ответить. Во-первых, дружба, как и любовь, склонна не принимать в расчет прошлое. Во-вторых, Буало родился в Париже, а Париж не похож на другие города: это целая страна со своим, непонятным для постороннего фольклором!

Но все же кое-какие зацепки есть. Например, Буало в детстве (раньше, чем это сделал я) открыл для себя книги о Шерлоке Холмсе, Рультабийле и Арсене Люпене — это было важнейшее событие в его жизни. Существуют на свете книги, которые, выйдя в свет, несут своим первым читателям некий избыток смысла. Сомневаюсь, чтобы теперешние дети, если они вообще читают про Люпена, испытывали такое же потрясение, как мы. Буало был поражен. Тогда же состоялось и еще одно, пожалуй, более волнующее событие: на экранах появились первые фильмы ужасов. Буало смотрел в кино «Фантомаса», «Улыбающуюся Маску», «Жюдекс». Ему было лет десять — возраст, когда приходит призвание, — и начиная с этого времени биография и подлинная жизнь Буало идут врозь. Меня интересует только история его жизни. Он поклялся себе тоже стать сочинителем удивительных историй — и сдержал обещание. Зарабатывая на жизнь самыми разнообразными и причудливыми способами, он пишет рассказы и сказки в серии «Чтение всех» и «Рик и Рак», а затем переходит и к романам. Удачной оказалась третья попытка: в 1938 году за «Отдых Вакха» Буало получает Гран-При Приключенческого романа, в то время считавшуюся чем-то вроде Гонкуровской премии для детективов. И вот Пьер Буало уже известный писатель, один из лучших детективных авторов. Однако от удовлетворения он был далек: он ощущал некое беспокойство, желание достичь чего-то большего. Просто сочинять детективные истории — это тупиковый путь; ему приходит в голову мысль попытаться раздвинуть тесные рамки этого литературного жанра.

По счастливой случайности те же проблемы занимали тогда и мое воображение. Я, кстати, уже довольно ясно представлял себе, как преодолеть имеющиеся трудности, но в одиночку ни Буало, ни я справиться бы с ними не сумели. Вдвоем же работать оказалось легче — диалог, начатый в 1948 году, длится и по сей день.

Люди часто заблуждаются, думая, что соавторство есть механическое соединение двух творческих почерков, двух индивидуальных сочинительских концепций. Мы захотели расширить границы детектива, вдохнуть в него жизнь — ведь именно жизненности ему и не хватало! Другими словами, детективный роман должен был прежде всего превратиться в роман обыкновенный — с настоящими персонажами, настоящими драматическими ситуациями, своим ритмом и настроением и собственным, легко узнаваемым стилем.

И мы объединили усилия на всех уровнях создания книги, при этом нисколько не пренебрегая оригинальностью собственного мироощущения и образа мыслей. Так не бывает, скажете вы. Напротив! Ежедневно так сотрудничают сценарист и режиссер. Наша работа отличается только тем, что по ходу дела мы вынуждены постоянно меняться ролями.

С чего же начинает Буало? Он придумывает тему, требующую дальнейшей разработки. Благодаря особому складу ума у Буало получаются совершенно неординарные истории: его не интересует обыденная жизнь, его притягивает действительность «сверхобыденная». Но «сверхобыденное» не значит «невероятное», скорее, для Буало это болезнь навязчивых впечатлений. Например, в романе «Та, которой не стало» погибает жена Равинеля. Герой уверен в ее «несуществовании», так как утопил ее собственными руками. И тем не менее она вдруг начинает подавать признаки жизни! Она жива — и одновременно мертва. И тут начинаются нарушения логики, которые необходимо подать как вмешательство сверхъестественных сил. Ведь нарушение логики — всего лишь свидетельство неправильного хода рассуждений, собственно же «литературность» в том, чтобы персонажи книги вдруг почувствовали, как в их привычный мирок вторгается нечто потустороннее. Однако здравая логика все-таки обязана восторжествовать. Важно, чтобы она не торжествовала слишком рано, чтобы сюжетная подоплека не становилась слишком очевидной, а персонажи — слишком схематичными. Идея книги — уже объяснение, и следует о ней забыть, чтобы нащупать заключенные в сюжете зародыши подлинных драматических ситуаций. И мы с Буало вместе проходим длинный путь к постижению частичек той человеческой сущности, которая кроется за каждой уликой. Существуют ли камни преткновения? Конечно! Но на свете нет ничего более увлекательного и плодотворного, чем такая исследовательская работа, ибо с каждым днем мы все яснее представляем себе законы, по которым пишется любое литературное произведение, будь то мелодрама или детектив. Так и приобретается Мастерство.