Бредовый суп - [64]

– О, действительно? Прости, я не знал, – сказал Чарли. – Правда, я не знал, прости, – еще раз сказал он.

На полу

Манхэттен, 7 октября 2002 года

– У меня еще одна новость, – сказала Лиз.

– А ты можешь подождать пять минут? – попросил я ее. – Я еще не закончил возиться с твоей первой новостью.

Утром, как только я пришел, Лиз сказала мне, что все числа у Эдвина подскочили почти в два раза. И никто не понимал, почему это произошло. И я уже с полчаса, наверное, трудился над этим и был близок к тому, чтобы все исправить. И тут меня как будто что-то кольнуло.

– Что за новость? – спросил я Лиз.

– Я вышла замуж, – сказала она.

– Ты шутишь!

– Нет, я серьезно.

– Ты была помолвлена?

– Нет, но я вышла замуж.

– Ты шутишь! – опять сказал я.

– Тебе нравится мое кольцо? – спросила Лиз.

– Дай посмотреть поближе. Кольцо восхитительное.

– Тебе нравится?

– Очень красивое кольцо. Просто потрясающее.

– Спасибо, – сказала Лиз.

Тут я окончательно понял, что Лиз не шутит, и я стал расспрашивать ее обо всем. И Лиз стала рассказывать мне, что за камень в ее кольце, и где она собирается жить теперь, и кто ее муж, и что он приехал в страну не так давно и с этим, в сущности, и была связана вся эта спешка.

Я спросил Лиз, кто уже знает о ее замужестве, и она сказала, что знают только Том и Джим. И что, поскольку у нее все случилось так неожиданно быстро, она очень стесняется и хотела бы сообщить всем об этом постепенно. Я все недоумевал, что может означать это “постепенно”, и, пока я размышлял об этом, Том предложил пойти вместе на ланч и как-то это дело отметить. И добавил, что после всех грозных меморандумов об экономии бюджета, он сильно сомневается, что Джим захочет повести нас на ланч, но он все-таки посоветовал бы мне намекнуть Джиму об этом.

Минут через десять я сказал Лиз, что у Эдвина теперь все в порядке и что она может запустить все с самого начала, и пошел к Джиму.

– Доброе утро, – сказал мне Джим.

– Привет.

– Как ты провел weekend?

– Хорошо. А ты?

– Хорошо. Знаешь все про Лиз?

– Да, – сказал я.

– Я не могу в это поверить.

– Она не была помолвлена.

– Да, я знаю. Невероятно.

– Может быть, ты поведешь нас всех на ланч? – спросил я Джима.

– Конечно.

– Когда тебе удобно?

– Одну секунду… я сейчас посмотрю… что там с Эдди?

– Уже все в порядке.

Джим посмотрел свой календарь и предложил пойти на ланч в двенадцать тридцать. И я сказал, что это здорово и что Лиз будет очень довольна. А Джим все продолжал мне говорить, что он считает невероятным то, что случилось. И я тоже сказал ему, что мне трудно в это поверить.

Я подошел к нашим и сообщил им, что бюджет выдержит наш ланч, и попросил Лиз зарезервировать столик на четверых на двенадцать тридцать.

– Может быть, мы пойдем в “Cafe de Paris”? – спросила меня Лиз.

– Меня вполне устраивает, – сказал я. – Том?

– Меня тоже, – сказал Том.

– А Джима? – спросила Лиз.

– Джима тоже устраивает, – сказал я.

Я показал Тому глазами на дверь и двинулся к выходу. Том последовал за мной, и через две минуты мы уже вышли из нашего здания на Парк-авеню.

Мы попросили парня, который встретил нас в цветочном магазине, набрать букет для нашей девушки, которая вышла замуж. “Сколько вы хотите потратить, ребята?” – спросил парень. Мы сказали, что хотим потратить сто долларов, и наш парень довольно быстро и уверенно стал набирать нам букет, и через десять минут мы уже покинули цветочный магазин и вошли в винный.

– Привет, Том! – сказала девушка в винном.

– Привет, Барбара, – сказал Том.

– Рада тебя видеть снова.

Девушка посмотрела на меня.

– Это Илья, – сказал Том, – а это Барбара.

– Привет, Илья.

– Привет, Барбара.

– Что вы хотите сегодня, ребята? – спросила Барбара.

– Шампанское, – сказал Том.

– А, здорово! Сколько вы хотите потратить?

Мы сказали, что хотим потратить сто долларов. И кто-то сразу стал помогать Тому выбирать шампанское. А я рассматривал полку с виски и разговаривал с Барбарой.

– А ты не знал, что бывает пятнадцатилетний “Лафроиг”? Я и сама этого не знала. Правда, не знала. Нам привезли его только вчера вечером. До сих пор у нас был только десятилетний и тридцатилетний.  Ты прав, тридцатилетний все-таки очень дорогой. Но когда ты его пробуешь, то знаешь, на что ты потратил свои деньги. У нас завтра вечером дегустация. Нет, не виски. Портвейн. Том всегда приходит к нам на дегустацию. Том, ты придешь? Вот видишь? Том всегда к нам приходит. Он любит портвейн. Да, конечно, Том любит не только портвейн. Он часто к нам приходит.  Приходи ты тоже.

– Конечно, – сказал я, – конечно, я приду.

– Ты любишь “Лафроиг”? – спросил меня Том, когда мы вышли на улицу.

– Да, конечно.

– Почему “конечно”? Ведь про него, кажется, говорят “любить-или-ненавидеть-виски”.

– Да. Но для меня это – любить.

– Этот копченый, торфяной привкус в нем для меня слишком сильный, – сказал Том. – Он настолько йодистый, что порой напоминает мне какое-то лекарство.

– Да, – сказал я. – Считается, что это мох, который так или иначе участвует во всем этом процессе, усиливает торфяной привкус.

И Том сказал мне, что ему тоже, конечно, нравится виски из Айлах, но не такое вонючее, как “Лафроиг”, а более спокойное, как, например, “Лагавулин” и “Боумор”. А я сказал, что “Боумор” мне как раз не нравится и что я пробовал “Боумор” разной выдержки – десяти, двенадцати, семнадцати лет, двадцати одного года – и каждое из них в самом конце оставляет какой-то кисловато-угольный привкус, который мне все портит.