Братство охотников за книгами - [53]

*

Какой-то человек в надвинутом на уши шерстяном берете пробирался по улице среди прилавков, погрузившись в свои мысли, не обращая внимания на крупные капли, стекавшие с длинного плаща, шлепая по грязным лужам и натыкаясь на каменные тумбы. В рассеянности он миновал место, куда, собственно, направлялся, с удивленным видом остановился в конце улицы и, пожав плечами, повернул обратно. Его окликнул торговец, стоявший на пороге своей лавки.

— Мессир Фичино! Мессир Фичино! Это здесь!

— Да, да, знаю.

Марсилио Фичино был давним другом Федерико. У них был общий хозяин и наставник — Козимо Медичи. Оба они, каждый по-своему, продолжали его дело. Один находил редкие рукописи, другой их переводил и делал комментарии на латыни. Когда папская цензура запретила издание произведений Фичино, Федерико стал публиковать их тайком, в Лионе или Франкфурте. Братство очень рассчитывало на их долгосрочное сотрудничество. Было понятно, что один Федерико со своей лавкой не сможет изменить мышление властителей этого мира. Но основанная Медичи Академия, которой руководил Фичино, пользовалась всеобщим признанием и имела все шансы на победу. Она была знаменита в Париже, Льеже и Амстердаме и авторитетна не менее Сорбонны. Однако в отличие от университетов она была оплотом дворянства, а не духовенства. Благодаря ей властители могли противостоять кардиналам, не компрометируя себя. Если их круг чтения не нравился Церкви, чья это была вина? Марсилио Фичино.

*

Торговец помог мессиру Фичино снять промокшую накидку и провел его в лавку. Клиенты суетливо передвигались среди полок, стремясь захватить какой-нибудь редкий том прежде других посетителей. Самые богатые из них во что бы то ни стало хотели первыми завладеть новинкой, желательно со вкусом переплетенной, большого формата, с корешком, украшенным видным издалека названием. Это было необходимо, чтобы добиться восхищения какого-нибудь знатного гостя еще до того, как тот откроет драгоценный экземпляр, или чтобы он его не открывал вовсе.

Федерико ходил от одного к другому, помогая советами каждому покупателю. Качество манускрипта он оценивал с первого взгляда, точно так же ему было достаточно рукопожатия или выражения лица, чтобы составить мнение о жертве, понять ее вкусы, определить, что лучше продать: медицинский трактат или псалтырь. Почти оттолкнув двух разодетых виноторговцев в чересчур широких шляпах, он направился к неприметному человеку, одетому во все серое, склонившемуся над столом. Это был постоянный посетитель, точно знавший, что ему нужно. И большой скряга. Сначала Федерико покажет ему книги, которые его вряд ли заинтересуют, и при этом запросит непомерную цену, так что торг оборвется, даже не начавшись. Затем, когда раздосадованный скаред направится к выходу, расстроенный оттого, что приходится уходить ни с чем, Федерико внезапно вспомнит об одной рукописи из последней партии, трактате о Евклидовой геометрии — предмете интересов покупателя. Да и цена покажется вполне разумной, особенно по сравнению с той, что продавец запрашивал за предыдущие, малоинтересные для клиента сочинения. Федерико назначит ее в зависимости от того, на какую скидку тот рассчитывает. Он не станет изображать безутешного торговца, вынужденного расстаться с самой ценной вещью или взятого за горло кредиторами и решившего принять предложение, которое при других обстоятельствах решительно бы отверг. Флорентинец будет держаться твердо и позволит себе лишь легкую презрительную усмешку в адрес того, кто не настолько сведущ и опытен, чтобы по достоинству оценить столь редкое сочинение.

*

Заметив шерстяную шапочку Фичино, Федерико, тут же оставив прочих клиентов, поспешил к новому гостю и повел его вглубь лавки. Усадил в глубокое кресло, подставил под ноги скамеечку и налил полную чашу вина. Охота за книгами превратила Федерико в циника и скептика. Но Фичино его восхищал, поскольку не важничал и не довольствовался, что называется, верхами, а копал глубоко, до самых корней. Вскрывая суть, он сложное делал простым, запутанное — ясным и щедро делился своей мудростью со всеми. Чтобы победить, братство делало ставку на правдолюбие Вийона и научную добросовестность Фичино. Благодаря им музы Олимпа разговаривали наконец на человеческих языках. Тайны Вселенной раскрывались во время беседы у камина. Ко всему прочему это было весьма прибыльно для книготорговцев.

Список сочинений, который протянул ученому Федерико, привел того в изумление. Вот, к примеру, трактат Порфирия Тирского, желавшего освободить человеческую душу от излишне сурового ярма религии. К этому редкому экземпляру прилагалось письмо — автограф самого святого Августина, который горячо рекомендовал это сочинение к прочтению собственному сыну Адеодату! А вот рукопись Пифагора, где утверждалось, что Земля отнюдь не плоская и не парит, неподвижная, в эфире, а вертится вокруг своей оси. Она плавает в бушующем космосе, наполненном постепенно гаснущими звездами. На обороте рукой Данте было начертано несколько строк, он указывал, что таким образом Пифагор подтверждает существование ада. Федерико налил еще вина, а Фичино между тем просматривал подлинник постановления Базельского собора. Николай Кузанский недавно доказал, что «Константинов дар», дарственный акт Константина Великого папе Сильвестру, которым император якобы уступил папству власть над Римом, не что иное, как грубая фальшивка. Теперь мэтру Фичино предстояло без особого шума распространить эти работы и, как набожному ученому, согласовать их с постулатами веры. Никаких лобовых ударов! Просто чуть-чуть подтолкнуть. Для начала.