Брат Иуда - [38]

— Подождите, — сказал Андуз. — Об этом проекте вы мне не говорили.

— А! Прошу прощения… Я думал… Но подрядчик согласен… На следующей неделе он представит вам смету.

— Хорошо. Хорошо, — проворчал Андуз. — Мы это обсудим.

До чего же Карл предан Учителю! Все время предлагает что-то переоборудовать, то здесь, то там. Как получилось, что религиозная община, ставившая перед собой единственную цель духовного перевоплощения, начала походить на промышленное предприятие? Невероятно! Это уже не монастырь, а больница!

Он прошел мимо гостиницы, окруженной строительными лесами, повернул к замку, поднялся к себе в комнату. Фильдар стучал на машинке. Он смочил холодной водой полотенце, положил его на лоб и лег в кровать. Во второй половине дня головная боль давала о себе знать довольно остро. Она превращалась в посетительницу, привычки которой он начал запоминать. Оставалось только смириться. Она не только завладела его нервами, артериями, больно стучала в висках, но проникла в его мысли, разговаривала с ним шепотом, присущим ей одной. Словно кто-то другой незаметно занял его место. И он уже не хозяин себе. Кто ударит разводным ключом? Он или другой? Скорее, другой, который, впрочем, смелее, а возможно, и злее. Убрав Фильдара, сможет ли он остановиться? Не потребует ли он новых жертв? Угрожает ли что-нибудь Леа? Сама по себе она опасности не представляет, но, в конце концов, авария произошла у нее на глазах. И почему она все время лезет со своими советами? Сходить к невропатологу! Забыть об Ашраме! Сплошное наваждение. Если на тебя нападают, ты должен защищаться… Пишущая машинка замолкла, и головная боль разжала тиски. Фильдар постучал в дверь, приоткрыл ее.

— Пойдемте ужинать?

— Без меня, — прошептал Андуз.

— Вам что-нибудь принести?

— Бутерброд, если вам не трудно. Я заморю червячка. Спасибо.

Фильдар ушел, покусывая пустую трубку, а Андуз воспользовался тишиной, чтобы вздремнуть. Он удивился, когда вновь появился Фильдар. Он проспал целый час. Фильдар принес на тарелке бутерброд с паштетом.

— Перед уходом Букужьян попросил меня напомнить вам, что вы должны проводить мадам Брийон на вокзал.

— Знаю.

— Она будет вас ждать с шести часов. Но если вы устали, то я могу ее отвезти. Ведь я все равно иду на мессу. Я возьму грузовик.

Андуз приподнялся на локте и сурово посмотрел на Фильдара.

— Нет. Это моя обязанность.

— Но если вы заболели…

— Я не заболел.

Фильдар прошелся по комнате Андуза, как по своей собственной. Он посчитал необходимым закрыть ставни.

— Включить ночник?

— Нет. Свет меня раздражает.

Фильдар сел у его ног в темноте. Андуз не осмеливался попросить его уйти. А оставаться рядом с тем, кто через несколько часов… нет, это выше его сил.

— Завтра утром, — продолжил Фильдар, — вы окажетесь в двух шагах от часовенки. Вам непременно следует туда зайти. Кто не присутствовал на мессе без песнопений в час, когда все еще спят, не может понять, что такое умиротворение. Здесь гримасничают, кривляются, из кожи вон лезут. В то время как забвение — это так просто.

— Мне хотелось бы отдохнуть, — сказал Андуз.

Но Фильдар продолжал размышлять, и Андуз вцепился в железный край кровати, чтобы сдержать вопль.

— Достаточно, — в изнеможении сказал он. — Думаю, будет лучше, если вы уйдете. Да, для вас, для меня… так будет лучше.

— Что ж. Я вас покидаю. Спокойной ночи… Но мне бы очень хотелось увидеть вас завтра утром.

— Да! — закричал Андуз. — Вы меня увидите.

Фильдар вышел на цыпочках, но тем не менее умудрился хлопнуть дверью.

Мадам Брийон удалялась по перрону, неся два чемодана, и вскоре исчезла в подземном переходе. Андуз должен был бы ей помочь, проводить до поезда, но он спешил вернуться к грузовику и посидеть спокойно несколько минут, прежде чем приняться за дело.

День наступит не скоро. Шел мелкий дождь, отчего улицы казались еще более пустынными. Андуз положил разводной ключ рядом с собой, мысленно перечислил все принятые меры предосторожности, словно летчик, который, как молитву, повторяет про себя все маневры, которые ему предстоят. План готов. Он включил дворники, завел двигатель, выжал сцепление и поехал. Начался отсчет чего-то необратимого.

Прохожие встречались редко. Иногда проезжала какая-нибудь машина. Занималось ненастное утро, наводившее тоску. Он быстро доехал до площади Республики, покрутился немного, выбирая подходящее место немного в стороне, плохо освещенное, ничем не загроможденное, где бы он смог удобно расположиться. Вооружившись электрическим фонариком, он отключил бензонасос. Затем завел двигатель, тот почти сразу заглох. Явная неисправность. Он закрыл дверцы машины на ключ и прислонился к кузову, чтобы перевести дух. Как только он начинал волноваться, у него тут же перехватывало дыхание. Он завидовал людям, которым хватало мужества совершать вооруженные ограбления. Он часто думал о них, сидя в банке. Хотя, может, не так уж трудно терроризировать людей, размахивая автоматами. А вот хладнокровно нанести удар! Посмотрим!..

Он пересек площадь и направился к небольшой церкви. Он пришел заранее, и поэтому ему пришлось войти внутрь. В боковом приделе священник совершал богослужение. Фильдар был здесь. Он стоял, преклонив колени, в первом ряду, рядом с пожилой женщиной. Царила почти неземная тишина. Священник невнятно бормотал какие-то слова, по таинственным причинам ходил вдоль алтаря, то нагибался, то выпрямлялся. Фильдар, закрыв лицо руками, не двигался. Андуз сел в самой темной части нефа. Его присутствие выглядело святотатством. И эта мучительная уверенность обжигала его. Он помолился бы, чтобы снять с души грех, но не знал, что в подобном случае говорят христиане. Он только и сумел вымолвить: «Я невиновен. Клянусь, что я невиновен». Священник широким жестом благословил присутствующих, и Фильдар перекрестился. Месса закончилась. Андуз выскользнул наружу; увидев, как вышла пожилая женщина, подождал еще несколько минут. Наконец показался Фильдар, увидел Андуза и подошел к нему. Каждая деталь врезалась в память. Счет пошел на секунды. Андуз уже никогда не сможет забыть эти мгновения.