Брат-чародей (продолжение) - [26]

найдём тех и… А если они скроются?.. И ничего страшного: мы завтра отплываем – и все дела… Нет, это не решение – оставлять за спиной взведённые арбалеты…

Они так и не успели принять решение. Тишину бесстыдно надорвал громкий хриплый хохот.

– Эй, вы! Трусливые щенки! У нас ваша женщина, а вы жметёсь к заборам!

– Кемешь!.. – застонал Чень.

Кемешь перестала быть приманкой и стала мишенью.

– Трусы!.. А ваша баба хороша – на всех хватит, и ещё останется! – продолжать надрываться голос.

– Назад, Чень! – в который раз за этот день Кастема остановил товарища. – Подожди, я сам. Как только он выстрелит, сразу туда!

И, сделав несколько шагов по направлению к доносящемуся из темноты хохоту, даже не крикнул, а возвысил голос:

– Если ты мужчина, не прячься за женскую спину! Выходи, пусть нас рассудит дело, а не слова. Эй, ты – слова-то стоят не больше ветра из твоей задницы! –

Кастема засмеялся и хлопнул себя по бёдрам. – Так что там отвечает твоя задница?

Свистнула арбалетная стрела; Кастема наклонился и рванулся вперёд, за ним, почти

не отставая, на площадь вылетели Чень и Айна-Пре; сзади, прижимаясь к стенам, на битву шёл Немык.

Человек рядом к колодцем откинул вдруг ставший бесполезным арбалет и схватился за меч. Но уже случилось секундное колебание из-за нежелания расстаться с долго и любовно готовимшимся для уличного убийства оружием – и он так и не успел вытащить клинок из ножен. На него налетели и сшибли с ног. Айна-Пре был очень зол за купание в грязной канаве, а когда он бывал зол, он всегда всё делал с

первого раза. Он ещё полежал на обмякшем теле, проверяя, не придуривается ли тот, и, с удовольствием щёлкнув по лысому черепу, проворно встал. Чень пыхтел, оттягивая Кемешь в безопасное место. Кастема негромко ругался, пытаясь настигнуть резво бегавшего от него вокруг колодца молодого парня в островерхой

шапке. Ещё один парень выглядывал из-за старого ореха и Айна-Пре сурово погрозил ему пальцем; того сдуло ветром.

– Немык! – прикрикнул Айна-Пре. – Помоги Ченю, бездельник!.. Что с ней?

Чень с обессиленным вздохом шлёпнулся пятой точкой на мокрую землю.

– Точно не знаю, но похоже чем-то опоили… Не, один я её не подниму.

– Она говорить может? Надо же ещё Ставера найти…

– Да жив твой Ставер… Хотя и не совсем здоров. Вернулся он домой, теперь будет отлёживаться…

– Ну вот, он будет отлёживаться, а бездельником зовут меня, – обиженно протянул подошедший Немык. Айна-Пре только плюнул и сам нагнулся к Кемеши

поднимать её. В голове же закрутилась мысль: а кто, кстати, натравил на них этих лихих и отчаянных рубак? …

* * *

– Странная вещь, Кшевчена, но вот что я тебе скажу…

Смуглолицая вешкерка с пышной тёмно-русой гривой, собранной на затылке ковыльным

холмом, поставила перед замолчавшей Дженевой чашку чая и принялась наливать себе. Они давно привязались к этим посиделкам вдвоём; многочисленные домочадцы успели выучить, что в это время хозяйки вообще словно нет дома и что со всеми срочными и важными делами придётся ждать. Сначала вечерние чаёвничания женщина заводила только ради гостьи, чтобы тормошить её подавленное настроение, но вскоре вполне сообразившая это Дженева заметила и оживлённый огонёк, с которым та расставляла блюдца с чашками, и едва слышный довольный вздох, с которым садилась к столу.

Дженева отнюдь не заблуждалась на свой счёт, вовсе не она сама была тем приятным и долгожданным собеседником, ради которого можно было каждый вечер забывать

домашние дела: несмотря на всё своё состоявшееся счастье жены, матери и хозяйки, где-то глубоко Кшевчена скучала по дням юности, проведенным в ученичестве у чародеев, рядом с Кругом.

– Эх, Дженева, кто бы говорил о странностях, – мягкий южный говорок заполнил случившуюся паузу. – Я ещё не встречала человека с более странной судьбой, чем у тебя самой.

– Ладно тебе… – зарделась та. – Но ты знаешь, у меня сейчас такое ощущение, что я как будто проснулась. Вот бывает во сне, ты куда-то бежишь или что-то

ищешь, и всё это так серьёзно, и обязательно-обязательно надо добежать и сделать… А потом ты просыпаешься в своей постели – и уже ясно понимаешь: это был только сон. Мираж.

– Ага, а бывает то желание куда-то бежать ещё не до конца растаяло, и ты закрываешь глаза, чтобы вернуться в сон и доделать все оставшиеся там недоделанные дела.

– Точно, – засмеялась Дженева и потянулась за новым сладким хлебцем. – Вот и

я с того самого дня, как снова столкнулась с Граженой, всё бежала, бежала куда-то… Даже не осознавая этого… Стоило поселиться у тебя хотя бы только для того, чтобы это понять. И сейчас часто задумываюсь – а куда, зачем, для чего я так настойчиво шла?..

– А ведь нам, женщинам, и не надо никуда бежать. Мы находим своего мужчину…

У Дженевы на мгновение перехватило дыхание…

– …выходим за него замуж и все наши дела – вот здесь, в доме, – Кшевчена

развела руками по уютной комнате. – И пусть дела сами бегают вокруг нас, только так…

Следуя её жесту, Дженева оглядела окружающее – и уставилась в свою чашку. Кшевчена привстала, долила туда малинового чая и снова села на место.

– Не грусти зря… Придёт он к тебе. Таких, как ты, не забывают…