Бранденбургские ворота - [134]
Шумиха в эфире — нечто вроде артподготовки перед атакой. Цель та же — оглушить, ошарашить, привести противника в растерянность. Расчет на слабонервных. И на недовольных — на тех, кто от денацификации, демократизации и экономических преобразований в ГДР понес личный материальный ущерб.
Недовольны и многие филистеры, но не потому, что новый строй дал им меньше, чем при таких же обстоятельствах мог бы дать другой, а потому, что так уж он устроен — филистер. Ему желательно иметь все завтра же или в крайности послезавтра. Иначе он будет раздражаться, брюзжать и скандалить.
Вспомнились слова одного немецкого публициста:
«Германская реакция обязана филистеру самыми крупными своими победами. Тихий и безликий в будничной жизни, филистер в смутные периоды становится буйным, наглым и способным к исступленному стадному действию…»
ГЛАВА IX
Всю ночь Бугров слушал радио и размышлял. Он неплохо знал немецкую историю, больше года имел возможность наблюдать, что происходит в Германской Демократической Республике. Но то, что надвигается на немцев теперь, не имеет прецедентов. Нет на этот счет никаких рекомендаций и у классиков марксизма. А вот у Ленина, пожалуй, есть — в статьях и речах периода гражданской войны. Тогда международный империализм также пытался задушить Советскую Россию в колыбели с помощью интервенции и контрреволюционного отребья.
Имеются, однако, два существенных различия. В Восточной Германии не было революции, не произошло размежевания классовых сил. Это значит, что оно может произойти теперь — во время «дня икс». С другой стороны, империализму будет не так просто, как прежде, вмешаться в дела молодого государства, организовать против него нечто вроде «похода четырнадцати держав». Два решающих фактора…
Но что творится в эфире! Самый что ни на есть шабаш! Истошные радиовопли и заклинания Бугров воспринимает уже не как немецкую речь, а как зловонные запахи, пробивающиеся через сеточку радиоприемника и вызывающие тошноту. Не все сейчас в Берлине и в республике из тех, кто слушает «РИАС» и «FSB», воспринимают передачи подобным образом. Для недобитых гитлеровцев и тупых националистов они звучат сладкой музыкой. Для филистеров — завораживающей дудкой Крысолова…
Под утро Бугров ненадолго прилег, а дождавшись рассвета, поднялся, выпил наскоро чашку кофе, оделся и направился в центр Берлина. Поехал из осторожности не на «Победе», а на городской электричке.
Рабочий день начинался в столице, как всегда. Тысячи берлинцев ехали с окраин ближе к центру. Ничего особенного в их поведении Бугров не заметил. Разве что некоторые из его попутчиков по S-бану пристальней вглядывались в лица других, словно бы пытаясь разгадать их мысли, да чуть раздраженней, отрывистее обменивались извинениями, когда толкали друг друга при посадке и выходе из вагона.
Вместе с другими озабоченными людьми, спешившими на работу, Бугров спустился по лестнице на многолюдный «Алекс», затерялся в толпе и направился сквозь нее к Сталиналлее. Продвигаясь с трудом вперед, Бугров слышал разговоры.
— Чего нам идти на работу, когда никто не идет? — сказал рабочий с потертой брезентовой сумкой. — Мы не глупей других.
— Как это «никто не идет»? Вон сколько народу расходятся в разные стороны. Они не собираются бастовать.
Это произнес человек в фуражке трамвайщика. Постояв немного, он решительно добавил:
— И я пойду в свое депо.
— Трамвайщики — другое дело, — сказал пожилой тип с вялым лицом. — Им нормы не повышали. А мы, строители, будем бастовать.
«Строитель! — неприязненно подумал Бугров. — Много ты настроишь такими трясучками. Словно кур воровал… Алкаш — сразу видно».
Но алкаша поддержал плечистый парень с открытым обветренным лицом:
— Раз комитет решил, значит, будем бастовать. Солидарность для нас, рабочих, — первое дело.
— Оно так, — ответил рассудительный голос за спиной Бугрова. — Но надо ж сперва разобраться. Что это за комитет? Кто его выбирал?
— Вот именно! — поддержал уходивший трамвайщик. — Прикиньте. Из-за чего бастовать-то? Стоит ли?
— Ясно, из-за чего, — ответил рабочий с брезентовой сумкой. — Из-за того, что нормы вздрючили. Второй раз подряд!
— Да их уже отменили, — раздался все тот же рассудительный голос. — По радио утром сообщили, что состоялось заседание Политбюро. Ульбрихт говорил о перегибах и допущенных ошибках.
— Спохватились! — осклабился алкаш. — А раньше-то что ж? Думали: пройдет номер, и хорошо?
— Чего зря болтать? — гневно возразил рассудительный. — Разве они о барышах хлопочут? Для себя стараются?
— Я тоже слышал радио, — заметил худой почтальон. — Крестьян решили освободить от задолженности по налогам. А у кого конфисковали землю — вернуть.
— Да, нелегко в такое время страной править, — продолжал рассудительный. — Разруха, нехватки, миллионы рабочих на войне перебили…
Андрею очень хотелось оглянуться и посмотреть ему в лицо, но он удержался от соблазна. В толпе могут оказаться люди, которые видели его прежде и знают, что он советский журналист. Нельзя обращать на себя внимание.
Он направился к кучке людей, откуда доносился громкий хрипловатый голос. Вскоре увидел оратора: закатав рукава рубашки выше локтя, здоровенный немец показывал лагерный номер, наколотый на его толстой волосатой ручище:
Советский журналист, проработавший в Австрии шесть лет, правдиво и увлекательно рассказывает о самом важном и интересном в жизни этой страны. Главное внимание он уделяет Вене, играющей совершенно исключительную роль как политический, экономический и культурный центр Австрии. Читатель познакомится с бытом австрийцев, с историей и знаменитыми памятниками Вены, с ее музеями, театрами и рабочими окраинами; узнает новое о великих композиторах, артистах, общественных деятелях. Вместе с автором читатель побывает в других крупнейших городах страны — в Граце, Линце, Зальцбурге, Инсбруке, поедет на пароходе по Дунаю, увидит чудесные горы Тироля. Значительное место в книге занимают рассказы о встречах Леонида Степанова с людьми самого различного социального положения.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В третий том вошли произведения, написанные в 1927–1936 гг.: «Живая вода», «Старый полоз», «Верховод», «Гриф и Граф», «Мелкий собственник», «Сливы, вишни, черешни» и др.Художник П. Пинкисевич.http://ruslit.traumlibrary.net.
Поэт Константин Ваншенкин хорошо знаком читателю. Как прозаик Ваншенкин еще мало известен. «Большие пожары» — его первое крупное прозаическое произведение. В этой книге, как всегда, автор пишет о том, что ему близко и дорого, о тех, с кем он шагал в солдатской шинели по поенным дорогам. Герои книги — бывшие парашютисты-десантники, работающие в тайге на тушении лесных пожаров. И хотя люди эти очень разные и у каждого из них своя судьба, свои воспоминания, свои мечты, свой духовный мир, их объединяет чувство ответственности перед будущим, чувство гражданского и товарищеского долга.
Перед вами — первое собрание сочинений Андрея Платонова, в которое включены все известные на сегодняшний день произведения классика русской литературы XX века.В эту книгу вошла проза военных лет, в том числе рассказы «Афродита», «Возвращение», «Взыскание погибших», «Оборона Семидворья», «Одухотворенные люди».К сожалению, в файле отсутствует часть произведений.http://ruslit.traumlibrary.net.
Лев Аркадьевич Экономов родился в 1925 году. Рос и учился в Ярославле.В 1942 году ушел добровольцем в Советскую Армию, участвовал в Отечественной войне.Был сначала авиационным механиком в штурмовом полку, потом воздушным стрелком.В 1952 году окончил литературный факультет Ярославского педагогического института.После демобилизации в 1950 году начал работать в областных газетах «Северный рабочий», «Юность», а потом в Москве в газете «Советский спорт».Писал очерки, корреспонденции, рассказы. В газете «Советская авиация» была опубликована повесть Л.
… Шофёр рассказывал всякие страшные истории, связанные с гололедицей, и обещал показать место, где утром того дня перевернулась в кювет полуторка. Но оказалось, что тормоза нашей «Победы» работают плохо, и притормозить у места утренней аварии шофёру не удалось.— Ничего, — успокоил он нас, со скоростью в шестьдесят километров выходя на очередной вираж. — Без тормозов в гололедицу даже лучше. Газком оно безопасней работать. От тормозов и все неприятности. Тормознёшь, занесёт и…— Высечь бы тебя, — мечтательно сказал мой попутчик…