Бранденбургские ворота - [134]

Шрифт
Интервал

Шумиха в эфире — нечто вроде артподготовки перед атакой. Цель та же — оглушить, ошарашить, привести противника в растерянность. Расчет на слабонервных. И на недовольных — на тех, кто от денацификации, демократизации и экономических преобразований в ГДР понес личный материальный ущерб.

Недовольны и многие филистеры, но не потому, что новый строй дал им меньше, чем при таких же обстоятельствах мог бы дать другой, а потому, что так уж он устроен — филистер. Ему желательно иметь все завтра же или в крайности послезавтра. Иначе он будет раздражаться, брюзжать и скандалить.

Вспомнились слова одного немецкого публициста:

«Германская реакция обязана филистеру самыми крупными своими победами. Тихий и безликий в будничной жизни, филистер в смутные периоды становится буйным, наглым и способным к исступленному стадному действию…»

ГЛАВА IX

Всю ночь Бугров слушал радио и размышлял. Он неплохо знал немецкую историю, больше года имел возможность наблюдать, что происходит в Германской Демократической Республике. Но то, что надвигается на немцев теперь, не имеет прецедентов. Нет на этот счет никаких рекомендаций и у классиков марксизма. А вот у Ленина, пожалуй, есть — в статьях и речах периода гражданской войны. Тогда международный империализм также пытался задушить Советскую Россию в колыбели с помощью интервенции и контрреволюционного отребья.

Имеются, однако, два существенных различия. В Восточной Германии не было революции, не произошло размежевания классовых сил. Это значит, что оно может произойти теперь — во время «дня икс». С другой стороны, империализму будет не так просто, как прежде, вмешаться в дела молодого государства, организовать против него нечто вроде «похода четырнадцати держав». Два решающих фактора…

Но что творится в эфире! Самый что ни на есть шабаш! Истошные радиовопли и заклинания Бугров воспринимает уже не как немецкую речь, а как зловонные запахи, пробивающиеся через сеточку радиоприемника и вызывающие тошноту. Не все сейчас в Берлине и в республике из тех, кто слушает «РИАС» и «FSB», воспринимают передачи подобным образом. Для недобитых гитлеровцев и тупых националистов они звучат сладкой музыкой. Для филистеров — завораживающей дудкой Крысолова…

Под утро Бугров ненадолго прилег, а дождавшись рассвета, поднялся, выпил наскоро чашку кофе, оделся и направился в центр Берлина. Поехал из осторожности не на «Победе», а на городской электричке.

Рабочий день начинался в столице, как всегда. Тысячи берлинцев ехали с окраин ближе к центру. Ничего особенного в их поведении Бугров не заметил. Разве что некоторые из его попутчиков по S-бану пристальней вглядывались в лица других, словно бы пытаясь разгадать их мысли, да чуть раздраженней, отрывистее обменивались извинениями, когда толкали друг друга при посадке и выходе из вагона.

Вместе с другими озабоченными людьми, спешившими на работу, Бугров спустился по лестнице на многолюдный «Алекс», затерялся в толпе и направился сквозь нее к Сталиналлее. Продвигаясь с трудом вперед, Бугров слышал разговоры.

— Чего нам идти на работу, когда никто не идет? — сказал рабочий с потертой брезентовой сумкой. — Мы не глупей других.

— Как это «никто не идет»? Вон сколько народу расходятся в разные стороны. Они не собираются бастовать.

Это произнес человек в фуражке трамвайщика. Постояв немного, он решительно добавил:

— И я пойду в свое депо.

— Трамвайщики — другое дело, — сказал пожилой тип с вялым лицом. — Им нормы не повышали. А мы, строители, будем бастовать.

«Строитель! — неприязненно подумал Бугров. — Много ты настроишь такими трясучками. Словно кур воровал… Алкаш — сразу видно».

Но алкаша поддержал плечистый парень с открытым обветренным лицом:

— Раз комитет решил, значит, будем бастовать. Солидарность для нас, рабочих, — первое дело.

— Оно так, — ответил рассудительный голос за спиной Бугрова. — Но надо ж сперва разобраться. Что это за комитет? Кто его выбирал?

— Вот именно! — поддержал уходивший трамвайщик. — Прикиньте. Из-за чего бастовать-то? Стоит ли?

— Ясно, из-за чего, — ответил рабочий с брезентовой сумкой. — Из-за того, что нормы вздрючили. Второй раз подряд!

— Да их уже отменили, — раздался все тот же рассудительный голос. — По радио утром сообщили, что состоялось заседание Политбюро. Ульбрихт говорил о перегибах и допущенных ошибках.

— Спохватились! — осклабился алкаш. — А раньше-то что ж? Думали: пройдет номер, и хорошо?

— Чего зря болтать? — гневно возразил рассудительный. — Разве они о барышах хлопочут? Для себя стараются?

— Я тоже слышал радио, — заметил худой почтальон. — Крестьян решили освободить от задолженности по налогам. А у кого конфисковали землю — вернуть.

— Да, нелегко в такое время страной править, — продолжал рассудительный. — Разруха, нехватки, миллионы рабочих на войне перебили…

Андрею очень хотелось оглянуться и посмотреть ему в лицо, но он удержался от соблазна. В толпе могут оказаться люди, которые видели его прежде и знают, что он советский журналист. Нельзя обращать на себя внимание.

Он направился к кучке людей, откуда доносился громкий хрипловатый голос. Вскоре увидел оратора: закатав рукава рубашки выше локтя, здоровенный немец показывал лагерный номер, наколотый на его толстой волосатой ручище:


Еще от автора Леонид Леонидович Степанов
В зеркале голубого Дуная

Советский журналист, проработавший в Австрии шесть лет, правдиво и увлекательно рассказывает о самом важном и интересном в жизни этой страны. Главное внимание он уделяет Вене, играющей совершенно исключительную роль как политический, экономический и культурный центр Австрии. Читатель познакомится с бытом австрийцев, с историей и знаменитыми памятниками Вены, с ее музеями, театрами и рабочими окраинами; узнает новое о великих композиторах, артистах, общественных деятелях. Вместе с автором читатель побывает в других крупнейших городах страны — в Граце, Линце, Зальцбурге, Инсбруке, поедет на пароходе по Дунаю, увидит чудесные горы Тироля. Значительное место в книге занимают рассказы о встречах Леонида Степанова с людьми самого различного социального положения.


Рекомендуем почитать
Повесть о таежном следопыте

Имя Льва Георгиевича Капланова неотделимо от дела охраны природы и изучения животного мира. Этот скромный человек и замечательный ученый, почти всю свою сознательную жизнь проведший в тайге, оставил заметный след в истории зоологии прежде всего как исследователь Дальнего Востока. О том особом интересе к тигру, который владел Л. Г. Каплановым, хорошо рассказано в настоящей повести.


Осеннее равноденствие. Час судьбы

Новый роман талантливого прозаика Витаутаса Бубниса «Осеннее равноденствие» — о современной женщине. «Час судьбы» — многоплановое произведение. В событиях, связанных с крестьянской семьей Йотаутов, — отражение сложной жизни Литвы в период становления Советской власти. «Если у дерева подрубить корни, оно засохнет» — так говорит о необходимости возвращения в отчий дом главный герой романа — художник Саулюс Йотаута. Потому что отчий дом для него — это и родной очаг, и новая Литва.


Звездный цвет: Повести, рассказы и публицистика

В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.


Тайна Сорни-най

В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.


Один из рассказов про Кожахметова

«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».


Российские фантасмагории

Русская советская проза 20-30-х годов.Москва: Автор, 1992 г.