Бранденбургские ворота - [129]
Нормы у строителей тоже росли. Фрида не видела в этом ничего дурного. Нельзя же в самом деле им, бригаде штукатурщиков, работать с прошлогодней скоростью! Тогда бывшие «трюммерфрау» только начинали осваивать профессию, а теперь они стали настоящими мастерицами — не уступят иному мужчине. Да и как же не постараться, если столько семей ждут хорошего жилья? Как же не поднажать, коли есть силы? К тому же платят за работу аккордно.
Однако в последние месяцы кто-то стал перегибать палку. Два раза подряд, не дав людям привыкнуть к новым нормам, опять увеличили объем выработки на десять процентов. Это уж слишком! Разве так делают разумные руководители? Не каждый мог и прежнюю норму вытянуть, Фрида это знает точно. Сама она справлялась, но вдова Краузе, которая старше ее на девять лет, никак не могла осилить. И слабенькая очкастая Матильда тоже. Старались, а не могли. Что ж им делать теперь?
Фрида пыталась объясниться с бригадиром, говорила ему, что тут явный перегиб, ничего путного не получится. Люди недовольны, ворчат, ругают начальство. Их тоже надо понять. Но бригадир только морщился и безнадежно махал рукой.
В последние месяцы на гигантскую берлинскую стройку приехало много разнорабочих из других округов. Они только понаслышке знают, что такое «берлинский темп». Им и без того трудно втягиваться, а тут еще этот резкий скачок. Да и сознание у провинциалов не то, что у столичных пролетариев, — они охотнее верят вздорным слухам.
Слухи ползут и множатся в последнее время пуще прежнего. Западные радиостанции долбят с утра до ночи. «РИАС» разглагольствует про «потогонную систему». Хватает же наглости этакое молоть! Бесстыжие рожи! Уж она-то, Фрида, знает, как умеют хозяева выматывать жилы из рабочего человека. Ей приходилось работать на них. А сколько всяких унижений приходилось глотать! Закон-то всегда был на стороне богатых.
Несколько дней назад на стройке появились какие-то слишком разговорчивые люди. Одеты по-рабочему, а говорят с оглядочкой, вкрадчиво толкуют о «гражданских правах», о «свободных выборах».
Этих вкрадчивых, с тихими голосами, некоторые слушают, соглашаются с ними. У людей сейчас много трудностей, забот, а тут еще скачком вздули нормы. Причины для недовольства есть, что и говорить…
Парк Фридрихсхайн, зеленый остров среди каменного моря, — излюбленное место отдыха берлинцев. Здесь находятся памятники героям двух революций — 1848 и 1918 годов.
На краю парка «Кламоттенберг» — огромный холм, возникший из обломков Берлина. Его покрыли слоем земли, посеяли газонную травку, посадили кусты и молодые деревца — липы, ели, березы. Когда деревья станут большими, в их тени можно будет посидеть на скамейке, вспомнить минувшие тяжкие годы. «Кламоттенберг» останется навсегда грандиозным памятником берлинским пролетаркам, женщинам с совковыми лопатами.
Фридрихсхайн густо заполняет синеблузая молодежь. Сегодня вечером здесь праздник ударного труда. Трубят заводские духовые оркестры, разносятся старые боевые песни. Перед публикой, сидящей прямо на траве по склону холма, выступают на подмостках самодеятельные артисты. Искусство их не самого высокого класса, но артисты стараются от души: чем богаты, тем и рады. И это публика высоко ценит и одобряет.
«Такие взаимоотношения артистов и публики тоже нечто новое в молодом государстве, — думает Бугров, шагая по аллеям парка, под живым еще впечатлением от уличных картин Западного Берлина. — Между ними нет своекорыстных посредников, нет пошлости. Чистое, жизнерадостное искусство!»
Побывав днем, как и намеревался, в посольстве у Паленых и в райкоме у Вернера, он рассчитывал теперь найти Линду, чтобы рассказать ей о вилле «Хуфайзен». Линда должна быть здесь: EAW один из организаторов праздника.
Вспомнив, что с утра не проглотил ни крошки, Бугров вошел на веранду, взял у буфетной стойки порцию сосисок и кружку пива, сел в углу за деревянный стол.
Рядом под кронами сидят уставшие после работы пожилые берлинцы. Неторопливо тянут пиво, жуют бутерброды и сосиски со сладковатой немецкой горчицей, негромко переговариваются.
Обслуживают они себя сами: если захотелось еще одну кружечку «прицепить», то подойди к стойке, возьми ту, где уже отстоялась пена, долей из бочки и принеси. Труд не велик, зато никакого былого ресторанного чванства.
«В нашем пролетарском гимне поется: «Мы наш, мы новый мир построим». И построим — дай срок, — думает Бугров. — Все будет в том мире новое. Будут построены огромные стадионы, где люди смогут заниматься любимыми видами спорта. Поднимутся дворцы культуры с залами и студиями для всех видов самодеятельного искусства. Вырастут парки, во сто раз благоустроеннее этого Фридрихсхайна, оснащенные всем, что нужно людям для отдыха, развития и веселья».
Прихлебывая пиво, он с интересом слушает разговоры берлинцев, которые откровенно обменивались мнениями по всем проблемам:
— Пиво вроде бы получше стало, — замечает один пожилой толстяк, явный «Nimmervoll»[103], опустошая седьмую кружку.
— Получше малость, — соглашается его приятель. — А все же не то, что до войны.
— Ишь чего захотел!
— А чего? Вон в «Дрюбене» варят же как надо.
Советский журналист, проработавший в Австрии шесть лет, правдиво и увлекательно рассказывает о самом важном и интересном в жизни этой страны. Главное внимание он уделяет Вене, играющей совершенно исключительную роль как политический, экономический и культурный центр Австрии. Читатель познакомится с бытом австрийцев, с историей и знаменитыми памятниками Вены, с ее музеями, театрами и рабочими окраинами; узнает новое о великих композиторах, артистах, общественных деятелях. Вместе с автором читатель побывает в других крупнейших городах страны — в Граце, Линце, Зальцбурге, Инсбруке, поедет на пароходе по Дунаю, увидит чудесные горы Тироля. Значительное место в книге занимают рассказы о встречах Леонида Степанова с людьми самого различного социального положения.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Советские специалисты приехали в Бирму для того, чтобы научить местных жителей работать на современной технике. Один из приезжих — Владимир — обучает двух учеников (Аунга Тина и Маунга Джо) трудиться на экскаваторе. Рассказ опубликован в журнале «Вокруг света», № 4 за 1961 год.
Сюжет книги составляет история любви двух молодых людей, но при этом ставятся серьезные нравственные проблемы. В частности, автор показывает, как в нашей жизни духовное начало в человеке главенствует над его эгоистическими, узко материальными интересами.
В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.
В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.
«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».