Божественный лик Византии - [232]
Едва ли можно предположить, что Констанций пытался обеспечить преемственность власти, наделяя родственников полномочиями цезарей. Сохранились очевидные свидетельства тому, что, не доверяя младшему двоюродному брату, Констанций едва не казнил его. Но и он был не в состоянии одновременно вести войну на два фронта: против персов на Востоке и германцев на Западе. А потому император направил в западные провинции правителя, почти равного себе по статусу.
Хотя разница между цезарем и августом была ничтожна и обуславливалась, скорее, возрастным фактором, впоследствии произошла некая универсализация власти. Необходимость в цезарях отпала, и в течение столетия обе части Римской державы неизменно получали двух равноправных по статусу царей, хотя не без некоторых нововведений, видоизменяющих форму «многоцарствия». Так, император Валентиниан I (364—375) поставил правителем восточных провинций своего брата императора Валента (364—378), сохранив при этом негласное первенство, как «старший» император.
Впрочем, желая подстраховаться от солдатского своеволия, он назначил своим соправителем и равным себе по статусу вторым Западным императором Римского государства своего сына Грациана (367—383), что оказалось очень дальновидно для обеспечения нормальной политической жизни страны. Именно Грациан после смерти Валентиниана I и гибели Валента в сражении при Адрианополе назначил Восточным императором св. Феодосия Старшего (379—395), разделив власть на Западе со сводным малолетним братом Валентинианом II (375—392), которого потребовала почтить царским венцом армия.
Замечательно, что уже на этой стадии формирования византийского «многоцарствия» назначение второго императора, совершенно неспособного в силу возраста управлять государством, неожиданно обусловилось не политическими, а сугубо этическими соображениями. Ведь совершенно очевидно, что только этим термином можно охарактеризовать желание западной армии почтить память покойного императора Валентиниана I, оставившего от второго брака малюткусына, и уравнять братьев в династических правах.
В свою очередь, гибель юных соправителей вынудила св. Феодосия Старшего, временно сосредоточившего всю императорскую власть в своих руках, разделить ее между своими сыновьями Аркадием (394—408) и св. Гонорием (395—423), отдав одному восточную часть Империи, а другому – западную.
В последующее время термин «цезарь» все еще сохранялся, но уже перестал иметь самостоятельное значение, прочно перейдя в разряд почетных титулов, которыми наряду с основными статусными званиями награждали отличившихся лиц. С конца IV века законные правители Римской державы именовались исключительно царями, императорами, василевсами. Нередко они присовокупляли к своей титулатуре и звание «цезаря», что свидетельствовало только обо всей полноте власти, сосредоточенной в их руках, ее абсолютной безальтернативности. Так, например, император св. Юстиниан Великий (527—565) подписывал свои документы следующим образом: «Император цезарь Флавий Юстиниан, алеманский, готский, франкский, верхнегерманский, аланский, вандальский, африканский, благочестивый, счастливый, славный, победитель и триумфатор, постоянный август»[1319]. Спустя столетие «цезарем» называл себя и император Юстиниан II Ринотмет (685—695, 705—711): «Император цезарь Флавий Юстиниан, верный во Христе Иисусе, миротворец, благочестивый, постоянный август»[1320].
Этот принцип «облегченной тетрархии», когда каждая часть Римской империи имела своего императора, соблюдался вплоть до конца V столетия. После Аркадия и св. Гонория Востоком правил св. Феодосий Младший (408—450), а Западом – назначенный им Валентиниан III (425—455). Наряду с этим, как мы видим на примерах династий Валентиниана и св. Феодосия, формируется идея наследственной монархии. В тех случаях, разумеется, когда наследник существовал. Но когда таковой отсутствовал, император назначался либо «старшим» царем, властвовавшим в другой части света, либо армией, сенатом и Церковью. Именно такие примеры демонстрируют нам св. Маркиан (450—457), св. Лев Великий (457—474), Зенон (474—475, 476—491), Василиск (475—476).
Передавалась ли власть по наследству или император выбирался армией и сенатом – не имело никакого значения для апробированного жизнью принципа: «Каждой части Римской империи – своего императора». Правда, в силу слабости государства западные цари Майориан (457—461), Ливий Север (461—465), Олибрий (472), Гликерий (473—474) и Ромул Август (475—476) начали играть откровенно второстепенную роль в сравнении с императорами, располагавшимися в Константинополе. Некоторое «поражение в правах», носившее, однако, политический характер (но не правовой!), было обусловлено в значительной степени тем, что западные императоры во многом зависели от римского сената и варваров, игравших существенную роль в их назначениях на престол. Впрочем, после захвата Италии Остготским королем Теодорихом Великим (470—526) в 493 г. эта традиция сама собой прекратилась – ведь Запад перестал принадлежать потомкам Римских императоров.
II
Италия и западные провинции погрузились во мрак варварского завоевания, а система управления Диоклетиана прекратила свое существование как на Западе, так и на Востоке. Вместе с этим, как иногда казалось, безвозвратно ушло и византийское «многоцарствие». В разное время возникают фигуры императоров, не только правящих единолично (не считая жен, как правило, весьма активно принимавших участие в управлении Империей), но даже не удосуживавшихся при своей жизни закрепить права наследника. Неважно, что зачастую они не имели детей, которым могли бы передать по наследству императорскую корону или просить об этом сенат и армию – такое тоже случалось. Для Византии факты назначения преемниками посторонних людей даже при наличии собственных детей и близких родственников, не говоря уже об описываемой ситуации, не были чемто из ряда вон выходящим.
