Босиком по 90-м - [30]

– У вас тут, я смотрю, как на диком западе в салунах, – усмехнулся я.

– Подождите, вот уйдёт милиция и всё опять начнётся, – горько заметила голубоглазая блондинка Вика.

– Да? А не лучше ли, в таком случае, покинуть заведение? – с дальним прицелом осведомился Викентий.

– У нас нет выбора. На дискотеки русским девушкам не стоит показываться. Якуты напиваются и буквально сходят с ума, пристают.

– Слышал, что у всех северных народов в организме отсутствует определённый фермент, ответственный за расщепление этилового спирта, – сумничал я. – Потому и быстро пьянеют. Иначе, зачем бы здесь вводили такие строгие антиалкогольные меры?

– Вполне возможно, – согласилась Рита – симпатичная брюнетка в ангорском пушистом свитере с люрексом и стразами на пышной груди. – У нас в прокуратуре масса дел по дракам, избиениям, изнасилованиям. Все эти преступления совершаются обвиняемыми в состоянии глубокого алкогольного психоза. Причём, в основной своей массе, это коренные жители. В городском травмпункте никогда не бывает пусто. Каких только увечий нет! И пациенты, в основном, молодые люди.

– А вы, простите, прокурор? – спросил Викентий.

– Нет, я помощник прокурора. Силовые структуры – одни из немногих организаций, которыми здесь ещё руководят русские.

– Это точно, – кивнула Вика. – Я преподаю музыку в школе. Так вот у нас всё начальство поменялось. И завуч, и директор тоже теперь из «коренных народов». Так почти везде. Нельзя сказать, что русских притесняют, но и карьеры большой уже не сделаешь. При равных условиях и способностях возьмут местного. Тут вдруг откуда-то взялись якутские князья. Малозаметные ранее люди теперь ведут себя, как потомки Наполеона Бонапарта. Даже фирмы по написанию родословной появились. За деньги докажут, что ты прямой наследник Чингисхана.

– Да откуда при родоплеменном строе князья! – возмутился я. – У них и государственности никакой не было до прихода русских, то есть отсутствовали, характерные для государства институты власти. Могли быть более богатые или менее, но сословной иерархии, присущей для любого государственного устройства, не существовало. Это сейчас они занялись разного рода фантазиями. Так всегда бывает на национальных окраинах в пору ослабления центральной власти. Но, поверьте, это ненадолго.

– О! – удивилась Рита. – Вы, я вижу, историей увлекаетесь!

– Ну да, всё-таки, историк по образованию. А правда, что у вас своя Конституция?

– А как же! Президент Николаев тут много чего навертел. Например, по основному закону он имеет право принимать решение о дислокации воинских формирований. А земля, недра, воды, леса, воздушное пространство и даже континентальный шельф являются собственностью республики и неотъемлемым достоянием народа Республики Саха. У нас и парламент двухпалатный, как в Российской Федерации. И двадцать процентов от добычи алмазов республика имеет право отставлять себе. Так-то! Трепещите москвичи!

– Ого! – удивился я. – Так вы все должны быть богаты, как дети эмиратских шейхов. Только вот пока ехал по городу видел множество старых, покосившихся от времени деревянных избушек. Я уверен, что в них и канализации нет.

– Халуп у нас хватает, – согласилась Вика.

Милиция покинула ресторан, и вновь послышались громкие пьяные голоса. Какой-то изрядно выпивший потомок то ли «тойонов», то ли «баев» взял стул и уселся напротив Риты. Не обращая на нас внимания, он молча впился в неё глазами.

– А не хотите ли, девушки, посетить наш номер, – негромко предложил мой коллега.

– Пойдёмте. Поведаем вам о столичных новостях, – подхватил идею я.

Девушки переглянулись и согласились. Удивительно то, что даже после нашего ухода, этот якутский «гипнотизёр» так и остался сидеть на стуле и смотреть прямо перед собой – в точку, где только что находилась Рита. Казалось, он не заметил отсутствия объекта своего вожделения.

Две бутылки конька и конфеты сблизили нас настолько, что через час в номере царила полнейшая нимфомания и неприкрытый сатириазис. Всё перепуталось и смешалось, как в самом адском вертепе.

Когда волны безудержной любви откатывались, мы усаживались за кофейный столик, пили коньяк и вели совершенно непринуждённую беседу. Если бы не наш полуобнажённый вид, то постояльцы соседнего номера могли бы предположить, что двое мужчин и женщины беседуют, делятся своими размышлениями о жизни и даже не помышляют о телесной близости. Правда, это могло бы случиться только в том случае, если за несколько минут до этого они бы воспользовались берушами.

Рита, укутавшись в простыню, не от стыда, а от холода, затягивалась сигаретой и приоткрывала нам самые сокровенные тайны прокурорских будней.

– А у нас прокурор допился до ручки. Его жена, узнав, что он изменяет ей с секретаршей, написала жалобу прокурору республики. Тот, как обычно, отписал её нижестоящему чиновнику. В итоге, письмо легло на стол самому изменнику, чтобы он и разобрался со своими проблемами. Прокурор закрылся в кабинете, выпил бутылку водки и, забравшись на собственный стол, сделал на той бумаге огромную кучу. Потом замкнул дверь и ушёл. Представляете, что было, когда утром появилась уборщица?