Борьба с большевиками - [15]

Не бомбардировка была страшна. Положение было затруднительно тем, что чехословацкие части (1-й полк под командою доблестного, ныне покойного, полковника Швеца) понесли огромные потери и крайне нуждались в отдыхе, мобилизованные же самарским правительством крестьяне, необученные, небывавшие никогда в огне и не подчиненные строгой дисциплине, сражались плохо или не сражались вовсе. Защищали Казань, после смены чехословаков, в сущности, одни офицеры и добровольцы. К ним в последний день присоединились вооруженные граждане, стойко умиравшие на своих постах, но часто даже не умевшие стрелять из винтовки. Несмотря на это, город мог держаться довольно долго. Так я думал. Так думал и полковник Перхуров, командовавший одним из боевых участков, так думало и большинство офицеров. Накануне падения Казани я верхом поехал на участок полковника Перхурова.

Ехать пришлось по улицам, на которых рвались снаряды. Выехав за город, я увидел ровное поле без окопов и, конечно, без проволочных заграждений. Это поле обстреливалось с волжских холмов, и здесь, под обстрелом, неприкрытый ничем, находился отряд полковника Перхурова. Сам полковник Перхуров со своим штабом расположился в доме, видном со всех сторон.

— Как вы можете здесь держаться?

— Вот, держимся до сих пор.

В нескольких саженях от нас разорвался снаряд, и деревянный дом задрожал.

— Вы довольны своими людьми?

— Очень.

— Как вы думаете, можно продолжать оборону?

— Конечно, можно.

— Но вы ведь знаете, что большевики уже обстреливают Казань?

— Они обстреливали и Ярославль.

Это была правда. Но в Ярославле была надежда на помощь союзников, в Казани же помощи не могло прийти ниоткуда: бои шли также и под Симбирском, и говорили даже, что Симбирск взят.

Я не знаю, какие именно соображения заставили сдать Казань, но 10 сентября вечером полковник Степанов приказал войскам отступать, несмотря на то, что в 1 час дня было расклеено объявление, обещавшее жителям, что Казань не будет сдана. Тогда началось то. что бывает при спешной эвакуации.

Ночью, в полной темноте, по Лаишевской, единственной еще открытой дороге, потянулись беженцы из Казани. По официальным подсчетам, их было свыше 70 тысяч. Шли женщины, шли дети, шли старики. Они шли, оставив все имущество дома, голодные, усталые, и не зная, куда именно они идут. Войска с орудиями и обозами отходили одновременно, и Лаишевская большая дорога представляла собою сплошную стену двигавшихся в одном направлении людей. Я удивляюсь, почему большевики не обстреляли ее.

За Казанью пали Симбирск, Самара и Сызрань. Весь волжский фронт был потерян. Самарское правительство не удержало того, что завоевали чехословаки.

Первый период борьбы с большевиками был закончен. К осени 1918 года фронт проходил по Уральским горам. На юге, правда, была армия генерала Деникина. Но армия эта не подвигалась вперед. Не было надежды, чтобы казаки и добровольцы, несмотря на всю их доблесть, смогли своими силами освободить Москву от большевиков. Стоял вопрос решающего значения: сможет ли Сибирь, создать армию или нет. Этот вопрос был важнее тех Вопросов, которые обсуждались на совещании в Уфе, и, может быть, сущность переворота, происшедшего в Омске в ноябре 1918 года, заключается в том, что сибиряки не верили, что Директория сумеет организовать дисциплинированную военную силу. Ее сорганизовал адмирал Колчак.

Путь по Волге на Симбирск, был отрезан. Я на лошадях проехал До Бугульмы и через Бугульму в Уфу. В Уфе происходило Государственное совещание. На совещании этом было сказано много речей. Но речи эти не остановили большевиков. Уфа была взята.

1917 год был праздником русской революции. До большевистского переворота в России было много людей, которые верили, что русская революция ускорит победу союзников и даст России прочный, почетный и выгодный мир. Надеждам этим не было суждено оправдаться. 1918, 1919 и 1920 годы принесли с собою позор Брест-Литовского мира и гражданскую, беспощадную и с неравными силами войну.

В своих страданиях Россия становится чище и тверже. И я не только верю, но знаю, что, когда минует смутное время, Россия, Великая Федеративная Республика Русская, в которой не будет помещиков ив которой каждый крестьянин будет иметь клочок земли в собственность, будет во много раз сильнее, свободнее и богаче, чем та Россия, которою правили Распутин и царь. Но сколько крови еще прольется.