Болтливые куклы - [27]

Тепло… Его пальцы были теплыми, совершенно живыми. Настоящими. Как и он сам.

— Не кори себя за то, какой тебя создал этот мир, Яся, — когда он произнес мое имя, я тихонько вздрогнула. Шен заметил и лишь крепче сжал мою ладонь. — Не кори. Не твоя вина, что отец и мать предпочли искать в тебе отражение своих желаний. Это случается часто. Во всех мирах. И это нельзя изменить, можно только принять. Принять и жить дальше. Ты достойна счастья и достойна любви. И все это обязательно будет, поверь. Даже без их согласия.

— Мне уже тридцать два, Шен. Уже тридцать два года… — я не смогла утаить горечь в голосе. Да и не пыталась. — Если бы я могла, давно бы полюбила кого-нибудь. Да и меня… тоже бы кто-нибудь полюбил.

Пальцы на моей ладони вновь сомкнулись крепче.

— Это ложь, которую ты придумала себе. Которую тебе вложили в сердце. Попробуй отказаться от идеи своей порочности, своей… неправильности. Я знаю, это трудно, но, пожалуйста, попробуй. У тебя получится, ты очень сильная.

Я невольно хмыкнула.

Сильная…

Это ОН мне говорит? Мальчик без ног, лишенный своей судьбы и своего мира… и не утративший ни мудрости, ни красоты сердца.

— Шен, да ну их, мои проблемы! Мелкие они все и глупые, — я осторожно высвободила свою ладонь и посмотрела на его ноги, подогнутые так, что их было почти не видно. — Лучше расскажи о себе. Что было дальше? После пожара?

Он вздохнул. Тихо, едва заметно усмехнулся краешком рта.

— Что было… Да почти ничего и не было. Когда меня привезли домой, я понял, что все минувшие годы скучал по иллюзии, по своим фантазиям и наивным мечтам. В реальности меня встретили совершенно незнакомые люди. Сестры и братья, отец и мать — они все казались невозможно чужими. Такими чужими, что в первую ночь я долго плакал в своей постели. Это была роскошная постель в большой красивой комнате, уставленной цветами и резной мебелью. Но плакал я горше, чем в далеком детстве, когда впервые оказался в храмовой спальне для мальчиков. Мое сердце рвалось назад, туда, где остались мои друзья, мой мир, привычный и давно ставший родным, — Шен вздохнул. Он больше не смотрел на меня, его взгляд ушел вглубь. — Но храму не нужен безногий танцор. А для уличного попрошайки мое имя слишком высокое. Думаю, настоятель понял это, а может ему моя прабабка намекнула. Из всех, кого я покинул ребенком, только она осталась такой, какой я помнил ее. Несгибаемой хранительницей рода Ри. Именно она первой пришла к моей постели на следующее утро. Она принесла мне книги своих любимых поэтов. Она рассказала о том, как сильно пострадал храм… И о том, что в ночь после пожара очень многие его обитатели отважились на бегство. А через несколько дней появился Хекки… Он был из тех, кто удрал. И его не поймали, а может, и не искали вовсе. Там ведь едва ли не половина храма пострадала от пожара… Но Хекки все равно боялся. Сказал, что уйдет из Тары, срежет с ног красные узоры и наймется к бродячим актерам. — Шен прикрыл глаза, словно не хотел выпускать на волю какие-то образы, видимые лишь ему. — Про Зара он ничего не знал… но оно и понятно. Зар пришел ко мне сам, и это был последний день, который я помню.

Несколько минут мы сидели в полной тишине. Глаза Шена оставались закрытыми. Ветер едва заметно шевелил пряди волос у его лица. Это могло бы быть красиво, если бы не было так больно.

— Меня отравили, — добавил он спокойно и бесстрастно, подняв на меня свой взор. — Этот яд называется 'Далекий путь'. Красивое название… Я читал о нем в храмовой библиотеке, но думал, что написанное — просто сказки. Выдумки. Оказалось — все правда. Отравленный таким ядом не умирает, как это принято: его душа переносится в другой мир и заточается в теле куклы. После встречи с Заром я просто уснул, а проснулся уже… неживым, в вашем мире. Вот и вся моя тайна. И вся история.

Я не нашлась, что сказать. Долго молчала, а потом спросила:

— Шен, но зачем? Кому это было нужно? Настоятелю? Ведь не Зар же тебя отравил?!

Он покачал головой.

— Нет… конечно, не Зар. И не настоятель. Я ведь не убегал — он сам прогнал меня. Я… не знаю. Правда не знаю, Яся…

Он опустил голову и смотрел теперь на замшелый камень возле своих колен.

История и впрямь казалась законченной.

Вот только меня такой конец не устраивал.

3

— Кика, привет! — звук был ужасный, но спасибо хоть такой. Застать подругу в сети почти невозможно. Камеру я даже включать не стала, довольствовалась только голосовой связью скайпа. — У меня к тебе вопрос! Да, важный. Нет, недолго. Блин, ты такая коза, Кика! Да в пень твою медитацию! Слушай сюда, — я едва перевела дух и спросила сразу о главном: — Этот мастер, у которого ты купила куклу, как его найти? — хриплое кваканье из динамиков сообщило мне, что Кика удивлена. Затем прозвучало пространное и довольно кривое объяснение адреса. Я быстро записывала на листе бумаги названия улиц, количество поворотов, станцию метро… — А как его зовут? Как? Ну и имечко!

Спросить у подруги, про ее дела я не успела — Кика сообщила, что медитация не ждет и выпала из сети.

Что ж, мне предстоял весьма необычный квест.

Проснувшись утром, я поняла, что должна найти странного кукольника, который вылепил Шена в нашем мире. У меня были к нему вопросы, да…