Пролог
— Слушай, давай не будем больше обсуждать эту тему?!
— Давай.
Она сердито чиркнула зажигалкой. Прикурила. Движения совсем как у подростка. Так и кажется, что сейчас выйдет ее папаша и накостыляет нам по шее. Ей — за сигареты, мне — за то, что позволяю.
— Пойдем в кино? — посмотрела на меня искоса.
— Пойдем.
Денег у меня было немного, но на два билета хватило бы. И еще на мороженное.
На станции, где мы сидели, поезда электричек сновали один за другим. Мы могли уехать в любой момент. Только вот она никуда не спешила, да и я, в общем-то, тоже. Нам нравилось смотреть на людей, как они бегут туда-сюда, спешат, будто каждая электричка — последняя. Я никогда не любил бегать в метро. Даже если опаздывал, шел обычным шагом.
— Нет, не хочу, — она передумала. Бросила сигарету в урну и немедленно зажевала ее белым квадратиком «орбита». Просто удивительно как много она курила и жевала! Мне тогда казалось, что все ее деньги уходят на сигареты и жвачку. При том, что всякую дрянь она не покупала, выбирала что подороже. Вот и сейчас в урне догорала сигарета, на которую лично я бы никогда не потратился. Даже на одну штуку.
Остановилась еще одна электричка. Выплюнула несколько десятков человек и заглотила столько же.
Мне всегда нравилась эта станция. В отличие от других она не пряталась под землей. Высокие стильные колонные подпирали футуристического вида крышу, а между ними хаотично расположились клумбы с цветами и лавочки. Из числа тех, на которых сидеть — одно удовольствие.
Моя спутница любила это место за то, что здесь можно курить. В подземке за подобные фокусы так штрафуют — мало не покажется.
— Надоело все, — она смотрела на пустую платформу сухими блестящими глазами. Еще немного — и заплачет. Или — как бывало уже не раз — просто уйдет, бросив тут и меня, и свою сумку, и всю эту тоску. Не хотелось такого. Только вот что я мог поделать? Эти бури давно мне были знакомы. Она впадала в депрессию каждый раз, когда наступало лето. Странное дело — всех оно радует, а ее пугало. Летом ведь не нужно учиться, все друзья куда-то разъезжаются, родители не вылезают с дачи. Ты предоставлен сам себе. Ты можешь делать все, что хочешь.
В том и беда.
Она уже не раз жаловалась мне что возможность-делать-хоть-что — катастрофа для нее. "Понимаешь, — говорила она, — просто не знаю чем себя занять. Хожу по городу, трачу деньги, реву время от времени, сама не знаю зачем. Мне скучно. Хочется чего-то особенного. Уехать куда-нибудь. Или влюбиться. А лучше — все сразу. Не знаю почему так. Все люди как люди, живут и радуются, а я не могу. Мне все время кажется, что мир — не настоящий. Постоянно ловлю себя на этом. Я будто убегаю в свои иллюзии. Это очень страшно, как ты думаешь?".
Я обычно ничего ей не отвечал. Просто гладил по голове и говорил, что все наладится. Даже не знаю, верила ли она мне.
Мы познакомились года три назад. Было лето, она как всегда убивала время, шляясь по магазинам. В одном из них мы и столкнулись. Я выбирал себе зубную щетку, а она хотела купить что-нибудь вкусное на ужин. Большие супермаркеты тем и хороши — в их лабиринтах всегда можно найти то, что нужно. Я вот нашел ее. Хотя тогда даже и не понял этого…
Мы столкнулись у кассы. Я подошел чуть раньше, но, увидев это чудо, решил пропустить ее вперед. Не потому, что дама. Просто было в ней что-то такое… отчего хотелось помочь, пожалеть и приласкать. Как малыша, который заблудился и не может найти родителей.
У нее были взъерошенные темные волосы, короткие как у мальчишки. Из-под неровных прядок челки на мир смотрели зеленые глаза в пушистых ресницах. В ушах — серебряные колечки. Мятый зеленый свитер. Песочные штанишки чуть ниже колен — почти мужские. А свитер напоминал узорчатый коврик. Расхлябанные сандалии на ногах. После минутного созерцания — пока она выкладывала продукты на прилавок — я понял, что безоглядно влюбился в этого растрепанного галчонка.
Когда мы вышли из магазина я, не теряя ни минуты, подошел к ней и предложил донести до дома огромный пакет, который она, сосредоточенно глядя перед собой, прижимала к груди.
До этого я — честное слово — ни разу не знакомился с девушками на улице. Всегда опасался, что они сочтут это неприличным и дадут отпор.
Но она не стала отпираться. Сказала «ага» и позволила мне взять пакет. А потом сказала, что хотела бы по дороге домой еще зайти в кафе и заказать пару пирожных с чаем. "Кофе я не очень-то люблю"…
Когда мы сидели за столом в уютном «Джангле» я спросил ее, как она собралась тащить все это сама, да еще и мимо кафе…
Тогда она первый раз улыбнулась: "А я просто знала, что кто-нибудь мне поможет".
И все в жизни у нее именно так. Наугад. С абсолютной верой, что все будет хорошо. И я никак не мог понять, отчего, имея такую веру, она бесконечно киснет в этом городе. Давно бы уже укатила в свои путешествия, о которых так мечтает.
Перед дверью своей квартиры она сказала, что не может позвать меня в гости. "Я с родителями живу. Они хоть и привыкли к моим закидонам, но такого не поймут. Не сердись, ладно?". И написала на каком-то мятом обрывке чека свой телефон. Я бережно положил бумажку в кошелек (изрядно опустевший после кафе) и уже собрался сказать ей: "Ну пока…", когда вдруг понял, что не знаю ее имени. Кого же спрашивать к телефону?
