Большой оркестр - [13]

— А я не боюсь испачкать руки, — вмешалась Фатыма.

— На это не рассчитывай! — отрезал Яша. — Женщины не ищут клады. Если не веришь, почитай книги.

Но Фатыма была не из тех, кто отступает.

— Теперь другое время, — заявила она. — У нас равноправие.

— А ты, Яшка, не задавайся! — неожиданно поддержал её Ахмадей. — Пусть поищет… жалко, что ли!

Я тоже поддакнул:

— Всем хватит!

Яша остался в меньшинстве, и ему пришлось сдаться.

Мы, мальчишки, за исключением Искандера, по очереди брались за лом и за лопату. Яму вырыли достаточно глубокую, но клада всё не было. Зато битого стекла и кирпича было сколько хочешь.

— А почему вы решили именно тут искать клад? — вдруг спросила Фатыма. — Может, его вовсе не было?

Я тоже усомнился. В самом деле, почему мы начали копать в этом углу двора, а не около гаража? Там ведь тоже когда-то стоял старый магазин…

В эту самую минуту Яша быстро нагнулся над ямой, запустил в неё руку и вытащил оттуда монету. Все были поражены.

Мне сразу показалось, что где-то я уже видел эту монету. Не её ли показывал мне Яша, когда пытался завладеть шлангом? Я шагнул вперёд.

— Дай-ка сюда, я взгляну! — потребовал я.

Яша даже переменился в лице. Кажется, он понял, что я хочу изобличить его в обмане, поэтому громко проговорил:

— Я дарю эту монету Мансуру! Первую монету из нашего сокровища!..

— Смотрите, Яшка нашёл монету! — захлопала в ладоши Маня. — Он подарил её Мансуру!

— Покажь монету! — блестя глазами, потребовал Ахмадей!

Я показал ему монету. Фатыма тоже повертела её в руках, даже на зуб попробовала.

— Польская монета, — решила она. — Видишь, написано «польска». И ещё на обороте — «1зл», значит, «злотый». А это…

Но Ахмадей решительно прервал её.

— Она совсем, может, и не золотая, — возразил он. — Кроме золота, тоже бывают дорогие металлы.

— Я не утверждаю, что она золотая! — вскипела Фатыма. — В Польше рубль называется «злотый»…

Ахмадей начал петушиться:

— Монета вовсе не рублёвая. Рубль — сам по себе, злотый — сам по себе.

Поняв, что вот-вот возникнет ссора, я попытался их помирить.

— О чём вы спорите? — сказал я. — Монета ещё не клад.

Во мне боролись два чувства: желание открыть обман Яши и радость оттого, что я стал обладателем редкой и единственной монеты.

— Ты не понимаешь, Мансур, — вмешался Искандер. — Находка монеты говорит о многом. Я слышал, что в подвалах старых домов часто зарывали целые состояния. Кто знает, может быть, тут потайное место всяких драгоценностей?

После его слов у всех загорелись глаза.

— Дайте мне лом! — потребовала Фатыма. — Я тоже хочу копать.

— Не отдам! — заупрямился Ахмадей.

— Отдай, говорят!

— Не отдам!

И тут, прежде чем мы успели вмешаться, Фатыма схватилась за лом. Каждый из них начал тянуть его к себе. А потом не то Ахмадей отпустил лом, не то лом выскользнул из его рук — этого никто не понял. Одним словом, случилось несчастье. Фатыма застонала и присела на землю. Через чулок проступила кровь. Наверно, она сильно поранила себе ногу. Раздумывать было некогда. Маня сбегала домой. Она принесла одеколон и марлю. Промыв рану, мы перевязали ногу. Я боялся, что Фатыма заплачет, но она сдержала себя.

— Болит? — спросил я её.

Она кивнула головой.

— Ахмадей ударил тебя не нарочно, — сказал я.

Она ничего не ответила.

— Ты, Фатыма, не думай, что я нарочно или там по злости, — подтвердил Ахмадей.

Но она опять промолчала.

— Если узнают дома, мне здорово попадёт, — сдавленным голосом произнёс Ахмадей.

Мне стало его жалко.

— Нельзя подводить товарища, — вмешался Яша. — Когда ищут клад, и не то ещё бывает!..

Я по очереди заглянул всем в глаза; все были расстроены и не знали, что посоветовать. Зная, что у Фатымы отзывчивое сердце, я снова обратился к ней.

— Ты не выдавай Ахмадея! — попросил я. — Какой интерес подводить товарища? Ну, скажешь маме, что ты сама… Или ребята, незнакомые, на улице… Чего тебе стоит?

Фатыма завертела головой:

— Я не могу обманывать.

К счастью, вмешался её брат.

— Сестру я знаю. Она никого не выдаст, ручаюсь головой. Только, чур, всем молчать! — сказал он.

— Один за всех, все за одного! — громко сказал Яша.

— Правильно! — обрадовался я.

Поиски сокровищ пришлось отложить до следующего раза: было очень поздно, а ведь надо было ещё незаметно пробраться домой. Кроме того, все расстроились из-за раны Фатымы.

Как я стал народным заседателем

Через два дня после этого происшествия я стоял на стуле около комода и рассматривал себя в зеркало. Тут как раз вернулась мама.

— Ты ли это? — ахнула она. — Вот удивил! Никогда не думала, что ты можешь смотреться в зеркало!

Я пожал плечами, а она всё не переставала восторгаться:

— Наконец-то вид у тебя настоящий!.. Оделся по-человечески!..

Никогда я не замечал за моей мамой такой восторженности. Ну и что из того, что я надел новые ботинки! И волосы причесал… Не понимаю, чему тут умиляться!

Стараясь быть вежливым, я сказал:

— Неужели мне нельзя одеться или перед зеркалом расчесать волосы? Сегодня седьмое августа. Скоро в школу, а я ни разу не примерял ботинки и новую рубашку…

Хотя, если говорить правду, школа тут была ни при чём. Я собирался навестить Фатыму и поэтому оделся по-праздничному.