Большой оркестр - [15]

Шрифт
Интервал

— Как ты думаешь, ежели связать его… Но я сразу отверг этот план:

— Связывают только на кораблях. Я в кино видел…

— Так что же делать?

— Оштрафовать его — так откуда он деньги возьмёт? — начал рассуждать я. — Посадить в тюрьму хоть ненадолго? Нет во дворе тюрьмы!.. Все наказания какие-то однообразные! Может, высечь шомполами? Но это только при крепостном праве делали… И вообще, что высечь, что отколотить — никакой разницы!

Ахмадей вышел из терпения:

— По-твоему получается, что его нельзя тронуть даже пальцем! Какой же это суд, ежели не наказывать?

Я и сам понимал правоту Ахмадея. Тёр ладонью лоб, за уши хватался: иногда это помогает, чтобы мысль быстрее работала.

— Ну, вот что: довольно разговоров! — Ахмадей стукнул кулаком по ящику, на котором сидел. — Запрём его на месяц в сарае!

Тут во мне заговорило чувство жалости: целый месяц просидеть в сарае!

— Знаешь, — сказал я неуверенно, — на месяц, по-моему, долго.

Ахмадей неодобрительно покачал головой:

— А ещё в прокуроры просился!

— Так ведь родители будут искать его, — не сдавался я. — Ещё и нам самим попадёт!..

Ахмадей задумался.

— Что ж, ничего не остаётся: запрём на один день и строгий выговор объявим.

Это еще, куда ни шло, и я согласился.

В тот вечер мне пришлось быть не только народным заседателем, но и милиционером. Около восьми часов вечера, когда малыши убрались по домам, а из окон стал доноситься звон посуды, я арестовал Яшку на площадке четвёртого этажа.

Яша заинтересовался арестом:

— Мы ни разу не играли в милиционеров. Кому это пришло в голову? Вот здорово! Только договоримся так: я буду милиционером, а ты задержанным. Мне это больше подходит.

— Помалкивай! Будешь объясняться с Ахмадеем, — сказал я сурово.

В сарае, куда я привёл Яшку, было темновато. Ахмадей сидел на ящике, и лицо у него было строгое. Общий вид судьи портили только рыжие волосы, которые уж очень топорщились. Но что поделаешь, коли они такие непокорные!

— Послушай-ка, Ахмадей, — обратился к нему Яша. — Здорово это ты придумал! Должен сознаться, ни в одном городе мне не приходилось играть в милиционеров.

Судье, наверно, не понравилось поведение арестованного. Он поднялся на ноги.

— Шутки в сторону! Хватит, доигрались, — сказал он. — Так и знай: мы решили тебя засудить.

Яша с удивлением оглянулся на меня.

— Будем судить строго и за обман товарищей, и вообще, — подтвердил я.

У Яши постепенно менялось лицо. Вдруг у него раскрылся рот, и он начал хохотать, одной рукой придерживая живот, другой — штаны.

— Нет такой статьи, чтобы судить меня, — проговорил он, давясь от смеха.

Меня рассердили его нахальные слова. Что есть мочи я крикнул:

— Прекратить! Суд идёт!

Яша сразу осекся и сделался дисциплинированным. Теперь он не хохотал.

— Ну что вы, ребята! — сказал он, поглядывая то на меня, то на Ахмадея. — Я могу вам придумать другую игру, поинтереснее. Хотите?

Но Ахмадей уже вошёл в роль:

— Именем закона, — сурово проговорил он, одним глазом косясь на меня, — мы привлекли к суду Яшку, именующего себя Чёрным плащом, за обман товарищей…

Ахмадей сделал передышку и опять покосился на меня.

— И вообще… — подсказал я.

— И вообще! — живо подхватил Ахмадей.

— А ещё за подлог, — опять подсказал я. — Он сам подбросил монету в яму, чтобы мы поверили в клад.

— Неправда! — воскликнул Яша.

— Нет, правда! — подтвердил я. — Ты показывал эту монету ещё тогда, когда хотел отобрать кишку.

Яша рванулся к двери, чтобы улизнуть, но я всё время был настороже — живо загородил ему дорогу. Яша ожесточился:

— Не признаю я ваш суд!

— Ах, вот как! — закричал Ахмадей. — Мансур, связать его!

Я вытащил из кармана бечёвку, и Яшка сразу стал уступчивее.

— Во всех городах, где я жил до сих пор, у меня было много друзей, — проговорил он. — Но таких, как вы, не было. Судить товарища! И за что? За купцов, которые для вас сокровищ не спрятали. Мечтали быстренько разбогатеть, да не вышло!

После его речи, высказанной вне очереди — раньше прокурора, — мне стало грустно. Действительно, разве можно наказывать Яшку из-за проклятых купцов?

— А ты помалкивай, пока тебе не дали слова, — попытался утихомирить его Ахмадей, но ничего из этого не вышло.

— Хотели разбогатеть! — горячо продолжал Яша. — Всё себе да себе! Нет, чтобы про других подумать. Про всех, про город свой подумать!..

— А что мы можем думать про город? Разве мы горсовет? — спросил я, стараясь отвлечь Ахмадея от суда.

— Люди уморились от жары, вот что! — Яша повернулся ко мне: — Тридцать градусов! Дышать нечем! Об этом вы не думали?

— Так что ж из того, что жара, — попробовал возразить я. — При чём тут мы?

— «При чём»! — развёл руками Яша. — Арыки можно создать, как в Ташкенте. Для начала в центре, а потом повсюду.

Заметив наш интерес, Яша с жаром продолжал:

— Никому в голову не пришла мысль про арыки, а нам пришла!

Я всё ещё держал в руках верёвку, но тут решил незаметно бросить её в угол. Наш суд явно провалился.

— Про арыки я тоже думал, да только до поры молчал, — высказался наконец Ахмадей. — Теперь, пожалуй, наступило время!

Так нам пришлось отказаться от суда и переключиться на благоустройство города.

Арыки на нашей улице

Весь следующий день мы занимались обсуждением Яшиного проекта. Первый арык решено было пустить по нашей улице. Сначала неясно было с водой: действительно, не отводить же её из реки — тут и с бульдозером на полгода работы хватит! А там жара кончится.


Еще от автора Анвер Гадеевич Бикчентаев
Орёл умирает на лету

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Дочь посла

Повесть о приключениях башкирских пионеров в Индии.


Большой оркестр. Сколько лет тебе, комиссар?

Две повести известного детского писателя. Первая рассказывает о ребятах, живущих в большом городском доме. Вторая повесть о маленьком отважном партизане, смелом башкирском мальчике. Вступительная статья знакомит с жизнью и творчеством писателя. Художник Аркадий Александрович Лурье.


Прощайте, серебристые дожди...

Обе повести рассказывают об уфимском мальчике Азате Байгужине и других подростках, проявивших смелость и отвагу во время Великой Отечественной войны. Поздней осенью 1942 года мальчишка оказался на военной дороге. Совсем один! Прослужив по року судьбы денщиком у полицаев, Азат попадает в партизанской отряд и становится адъютантом командира Оксаны Белокурой. Нелегкие испытания, выпавшие на долю маленького героя, воспитывают в нем мужественного защитника Отечества.


Семь атаманов и один судья

Повесть известного башкирского писателя "Семь атаманов и один судья" раскрывает духовный мир подростков, воспитывает в них чувство интернациональной дружбы.


Бакенщики не плачут

Рассказ Анвера Бикчентаева о маленьком бакенщике.


Рекомендуем почитать
Серая Шейка. Сказки и рассказы для детей

Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк (1852–1912) – русский прозаик и драматург, автор повестей, рассказов и сказок для детей. В книгу вошли сказки и рассказы, написанные в разные годы жизни писателя. С детских лет писатель горячо полюбил родную уральскую природу и в своих произведениях описывал её красоту и величие. Природа в его произведениях оживает и становится непосредственной участницей повествования: «Серая Шейка», «Лесная сказка», «Старый воробей». Цикл «Алёнушкины сказки» писатель посвятил своей дочери Елене.


Иринкины сказки

Для дошкольного возраста.


Грозовыми тропами

В издание вошли сценарии к кинофильмам «Мандат», «Армия «Трясогузки», «Белый флюгер», «Красные пчёлы», а также иллюстрации — кадры из картин.


Шумный брат

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Цветы на пепелище

В книгу вошли две повести известного современного македонского писателя: «Белый цыганенок» и «Первое письмо», посвященные детям, которые в трудных условиях послевоенной Югославии стремились получить образование, покончить с безграмотностью и нищетой, преследовавшей их отцов и дедов.


Синие горы

Эта книга о людях, покоряющих горы.Отношения дружбы, товарищества, соревнования, заботы о человеке царят в лагере альпинистов. Однако попадаются здесь и себялюбцы, молодые люди с легкомысленным взглядом на жизнь. Их эгоизм и зазнайство ведут к трагическим происшествиям.Суровая красота гор встает со страниц книги и заставляет полюбить их, проникнуться уважением к людям, штурмующим их вершины.