Больше, чем враги - [24]

А Марк все не приходил. Прошел еще день, другой. Док начал заговаривать о том, что пора уже выписывать Мышку, мол, Лютый интересовался, почему это она так долго не выздоравливает. Раны на спине Брюнетки уже подживали, и по всему выходило, что скоро в лазарете мы с Питерсом останемся вдвоем. Разумеется, если Лютый не подкинет нам очередную пациентку. Но работы все равно хватало. Мы в больших количествах варили противопростудные зелья, которые раздавались для профилактики за завтраком. И дело было вовсе не в доброте и заботе о заключенных начальника колонии. Нет, просто без этого зелья подхватить простуду в сыром бараке или в холодных мастерских было очень легко, а позволить половине лагеря отлеживаться в лазарете Андерс не собирался. Проще уж было потратиться на ингредиенты для зелья, тем более, что они были широко распространены и стоили недорого.

Марка все не было. Я уже начала нервничать и беспокоиться. Гнала от себя тревожные мысли, непрестанно повторяя, что у королевского мага в любой момент могут возникнуть неотложные дела. Но гадкое ощущение нет-нет, а царапало душу.

– Ты опять перестала есть, Дамочка, – заметил как-то Док. – Смотри, отощаешь совсем, и будет твой Грен испытывать не желание, а жалость.

– Что-то давно его не видно, – осторожно высказала я свои опасения. – Вдруг ему надоело играть в благодетеля?

– Не дури, – резко бросил Питерс. – Я видел, как ты неслась к нему на свидания и какой счастливой с них возвращалась. Так что можешь не рассказывать, будто вы там в карты играли или о поэзии беседовали, все равно не поверю. Не слишком уж ты и обманула Андерса.

Я покраснела и упрямо возразила:

– Но он не приезжает. Вот уже девятый день.

– Мало ли какие дела у него в столице, Дамочка. Человек он занятой, наверное, вырваться не может. Ты еще немного обожди.

Слова Дока меня успокоили, тем более, что я сама оправдывала отсутствие Марка занятостью. А на следующий день приехал Двин.

Он с беспокойством вглядывался в мое лицо, а потом спросил:

– Тиа, что происходит? Ты опять похудела, осунулась. У тебя печальный взгляд. Тебя кто-то обижает? Я зря плачу этому охраннику?

– Нет, что ты, – через силу улыбнулась я. – Я просто устала.

Похоже, Двин вовсе не удовлетворился таким объяснением, но дальше приставать с расспросами не стал. Предложил мне перекусить, а сам сел напротив и не сводил с меня тоскливого взгляда.

– Двин, я не могу есть, когда ты так на меня смотришь.

– Прости, – он отвел глаза. – Скажи, а Марк Грент все еще навещает тебя?

– Был десять дней назад, – стараясь казаться равнодушной, ответила я. – А что?

– Да так, – неопределенно ответил Двин. – Я слышал, будто он собрался отдохнуть. Вроде бы уезжает на какой-то курорт. В столице сейчас все спокойно, его помощь королю не нужна, вот он и решил воспользоваться представившейся возможностью.

Вот, значит, как. Я наивно полагала, будто Марк занят государственными делами, а он тем временем готовился к отбытию в какое-нибудь милое местечко в компании Маргариты.

Должно быть, эмоции отразились на моем лице, потому что Двин взял меня за руку и встревожено спросил:

– Тиа, есть что-то, чего я не знаю? Зачем приезжал Марк? Что он тебе пообещал?

– Ничего, – ответила я. – Он мне ничего не обещал.

И с внезапной горечью осознала, что так оно и было. Марк не обещал мне ничего, кроме трех дней в постели после того, как я окажусь на воле. Но до этого, во-первых, было далеко, а во-вторых, короткая вспышка страсти не накладывала никаких обязательств. Марк вполне мог провести несколько дней со мной, а потом вернуться к Маргарите. Должно быть, такой расклад даже польстил бы его самолюбию. А навещать меня в лагере и баловать передачами он обещаний не давал. Я сама невесть с чего решила, что теперь он будет посещать меня часто. Вероятно, у него просто имелось свободное время или же дела где-то неподалеку, вот он и навестил меня. Или, как я и предположила в самый первый раз, Марк приехал насладиться моим унижением, а потом ему показалось забавным поступить со мной так же, как некогда поступил мой отец с ним – внушить ложную надежду, а потом макнуть в грязь.

Внезапно припомнилось отошедшее было на второй план предательство Гарта. Если уж мой бывший жених и моя подруга смогли нанести мне удар в спину, то как я могла ожидать сочувствия и заботы от своего врага? Похоже, пребывание в лагере не лучшим образом повлияло на мои умственные способности, раз я решила, будто могу доверять Марку Грену.

Двин, утешая, обнял меня и принялся поглаживать по спине. Я расслабилась в теплых уютных объятиях, прижалась щекой к его груди, шмыгнула носом и постаралась не разрыдаться. Он и так слишком расстраивался, видя меня исхудавшей, утомленной, в лагерной робе. Ни к чему мучить его моими слезами.

Вот Двин слегка сжал мое плечо, ободряя, его губы прикоснулись к моим волосам. Я напряглась. А друг детства прижимал меня к себе все теснее.

– Двин, – звенящим голосом произнесла я, – Двин, не надо.

– Прости, – глухо сказал он, но руки не разжал. – Я не хотел тебя пугать. Я просто забылся.

– Это ты прости, – горько ответила я. – Но ты мне как брат. Я думала, ты знаешь.