По ту сторону тьмы
Тори Халимендис
В унылой серой мороси замок казался призрачным. Окна его не светились приветливо огнями, крики, лай и ржание не оживляли тишину. Мрачное каменное строение выглядело так, будто люди покинули его давным-давно. Запустение — вот что пришло мне на ум.
Двери, однако же, отворились бесшумно, и это даже напугало меня. Вместо привычного тепла внутри меня встретил холод. Пахло затхлостью и сыростью. С трудом сдерживая дрожь, я поднялась по широкой лестнице. В сердце будто всадили тупую ржавую иглу, и оно ныло от боли.
Осколки разбитых витражей похрустывали под ногами, разодранные гобелены свисали со стен унылыми тряпками, будто насмехаясь над воспоминаниями. Пыль, которую некому было убирать, покрыла толстым слоем все поверхности. В углу я заметила знакомую вещицу. Старая кукла в некогда розовом, а теперь невразумительного цвета платье глядела в потолок стеклянными глазами. Оторванные руки и ноги валялись рядом. Я несколько раз моргнула, прогоняя непрошеные слезы. Не время рыдать, еще не время.
"И тогда пришли они, порождения Сумрака, сметавшие все на своем пути и нагонявшие страх на всякого, кто их увидал…"
Старые сказки, в которые никто из нас не верил, внезапно обернулись правдой. Зловещей, пугающей правдой, к которой мы не были готовы. Мы оказались слишком беспечны — и поплатились за это горем и болью.
И вот теперь я иду в одиночестве по опустевшему замку и воскрешаю своих призраков…
АРТИНЕЯ
— Ждите! Вас скоро примут! — раздраженно бросил худощавый сутулый секретарь с напомаженными усиками. Отчего-то именно эти усики, тщательно подстриженные и выверено уложенные, вызывали во мне глухую злость. Ни тон служащего, будто он разговаривал с жалкой просительницей, ни его презрительный взгляд абсолютно не трогали меня. Я прекрасно понимала, как именно здесь могут отнестись к посетительнице в ветхом запыленном дорожном плаще. Косу я наскоро переплела да плеснула в лицо водой, чтобы кое-как умыться — вот и все. Разумеется, мало кто признал бы в скромной страннице единственную наследницу старинного богатого рода. Единственную выжившую наследницу, поправила я себя.
Ставшая уже привычной боль кольнула на мгновение и тут же отпустила. Нельзя, сейчас не время.
Разумеется, я могла бы приехать в столицу так, как полагалось даме моего происхождения: в хорошем экипаже, с прислугой (пусть даже и недавно нанятой), с множеством роскошных нарядов в багаже. Но тогда пришлось бы задержаться, а дело мое не терпело отлагательств.
Несмотря на заверения секретаря, ждать мне пришлось довольно долго. Прошло не меньше получаса, прежде чем меня позвали в кабинет.
Благодатного я видела впервые. К моему удивлению, глава Храма отнюдь не походил на тот образ, что нарисовало себе мое воображение. Отчего-то я ожидала увидеть мужчину гораздо старше и, чего уж скрывать, гораздо менее привлекательного. В действительности же Благодатному вряд ли было больше сорока лет. Поскольку он сидел, мне было трудно определить его рост, но вот худоба служителя бросалась в глаза. Запавшие щеки, резкие высокие скулы, нос с горбинкой, внимательный цепкий взгляд серых глаз под густыми сросшимися бровями и неожиданно чувственные пухлые губы — вот портрет Благодатного. Он откинул со лба длинную прядь темных волос и посмотрел мне в лицо.
— Итак, — голос его был низким и вкрадчивым, — вы заявляете, что являетесь Севериной Леонорой дель Лерой, единственной выжившей из рода?
— Да, это так, — подтвердила я.
Благодатный не предложил мне присесть, и я стояла перед его столом, словно провинившаяся ученица перед учителем. Локтем служитель небрежно опирался на бумаги, которые я передала его секретарю, а в длинных пальцах вертел какую-то, как мне показалось, открытку.
— Что же, определенное сходство имеется. Но не стопроцентное. Как вы докажете, что не самозванка?
Открытка мягко опустилась на стол, так, чтобы я могла ее разглядеть. С нее мне улыбалась юная белокурая девушка с черными глазами под темными дугами бровей и едва заметными ямочками на щеках. Художник мне определенно польстил: в действительности скулы у меня были чуть шире, а кончик носа слегка вздернут. Но — здесь Благодатный не ошибался — сходство все же присутствовало. Узнать меня по изображению было можно, хоть прошло уже довольно много времени с тех пор, как рисовался портрет.
Я кивком указала на бумаги.
— Это? — Благодатный придал лицу удивленное выражение. — Но вы ведь и сами должны понимать, что эти документы ничего не доказывают. Самозванка тоже вручила бы мне нечто подобное.
— Бумаги подлинные, — холодно произнесла я. — Не сомневаюсь, что вы их проверили.
— Проверил. Но вот вашу личность они не доказывают. Вы могли найти их, купить у настоящей Северины Леоноры или у ее убийц, украсть, в конце концов. Нужно нечто иное. Что-нибудь такое, что могла бы знать только настоящая дель Лерой.
Я усмехнулась.
— И как вы проверите истинность моих слов? Ведь вы к нашему роду не принадлежите. Или вы ожидаете, что я укажу вам путь в семейную сокровищницу, например?
Благодатный подался вперед.
— Сокровищница дель Лерой была разграблена. Мои сведения точны.
