Большая гонка. Драма на миллион. Легендарная история о том, как еврейский гонщик, американская наследница и французское авто посрамили гитлеровских асов - [16]

Руди с малолетства отличался неуемным аппетитом к поиску приключений себе на голову. Воспитал он его в себе еще в старом семейном доме в Ремагене, где его родители держали гостиницу «Фюрстенберг» на берегу Рейна. Он еще из коротких штанишек не вырос, а уже славился на всю округу как «король Рейнской долины по части скандалов», и это было вполне достойное прозвище для мальчика благородных, но не немецких, а старинных итальянских кровей, откуда, собственно, и диковинная для Германии фамилия Караччола. Во время Первой мировой вой ны четырнадцатилетний Руди лишился отца, а мать Матильда после этого оказалась настолько занята управлением семейной гостиницы, что ей было не до обуздания бунтарской натуры сына. На лифте с ручным управлением он гонял по шахте так, будто это вертикальный трек. Одолжив у постояльца Mercedes, Руди так лихо промчался по набережной, сползши пониже, чтобы топить педаль газа в пол после каждого переключения передачи, и толком не видя дороги из-за высоковато расположенного среза приборной панели, что не убился сам и никого не задавил просто-таки каким-то чудом. Кроме того, он организовал подпольную торговлю левым вином и узурпировал принадлежащую отелю яхту, самолично установив монополию на платную переправу постояльцев через Рейн. Мать стоически относила все эти инциденты на счет разгулявшегося в Руди неуемного духа юности и, как могла, заминала и сглаживала их зачастую весьма бурные последствия.

Большинство его выходок и причуд, включая тайную подписку от имени и за счет отеля на горы автомобильных журналов и каталогов, были так или иначе завязаны на одну общую тему – премудрости покорения запредельных скоростей. Ведь переходный возраст у Руди как раз пришелся на эру блистательных рекордов скорости Blitzen Benz и победы его соотечественника Кристиана Лаутеншлагера над самим Жоржем Буайо на Гран-при Франции 1914 года прямо накануне вой ны. Так что, автомобили для него так и будут всю жизнь идти на первом месте – и с большим отрывом от унылых занятий наподобие учебы или управления гостиницей. Все попытки матери его перевоспитать понимания у Руди не встретили, и железный дух его оставался несломленным.

Семья посчитала, что он пообтешется, если ему придется зарабатывать себе на жизнь тяжелым трудом. Найти работу в ту пору было непросто, но родным удалось трудоустроить Руди, правда вдали от дома – на автозавод Fafnir, – а это не просто подлило масла в огонь его страстного увлечения, но и открыло ему дорогу к участию в гонках. Выступая за заводскую команду Fafnir, Руди обнаружил, что скорость действует на него умиротворяюще: чем быстрее он едет, тем легче и спокойнее у него на душе. И он стал изыскивать пути к такому же умиротворению во всех без исключения аспектах своей жизни.[61]

Побег из Ахена Руди совершил на мотоцикле, ревом которого и перебудил всю семью, вернувшись в Ремаген глубоко за полночь. За непредвиденно ранним завтраком мать спросила: «Опять какую-то глупость учудил, мальчик мой?»

Поскольку семейная гостиница также находилась в оккупированной Рейнской области, оставлять Руди дома было бы серьезным риском для всей семьи. На дорогу мать вручила ему 60 000 марок, а сестра Герта – визитку, полученную ею от случайного попутчика по поезду, на которой значилось: «С. Т. Ратман, фабрикант, Дрезден». Дрезден же далеко на востоке и вне зоны оккупации, а фабриканту Ратману, возможно, требуется опытный автомеханик.

Руди отбыл на восток первым же поездом.

Надежды он питал самые радужные, но они развеялись сразу же за порогом тускло-серой съемной квартиры фабриканта. Теодор Ратман не имел ни малейшего отношения к автомобилям; этот средних лет господин владел фабрикой деревянных кукол. Однако, когда Руди поведал герру Ратману о своих амбициозных планах стать автогонщиком, тот проявил неожиданное участие и помог Руди устроиться продавцом в автосалон, а также пообещал разузнать и насчет гонок. Автодилера из Руди не вышло, – за два месяца он продал всего одну машину, – а выданные ему матерью деньги, тем временем, иссякли. Тем не менее, все его помыслы по-прежнему были только о гонках. Ратман со своими дрезденскими друзьями взяли ему вскладчину напрокат маленький шустрый родстер и помогли заявиться на воскресную гонку на местном стадионе. Выкатив ему за победу бочку пива, они представили Руди директору завода Daimler-Motoren-Gesellschaf (DMG) по фамилии Херцинг. А завод DMG как раз и выпускал тогда гоночные «Мерседесы» (дело было еще до слияния DMG с Benz & Cie., произошедшего в 1926 году). Так судьба вручила Руди очередной подарок.

И в том же 1923 году Руди вступил на грязный двор между двумя громоздкими цехами под закопченным сажей остеклением. Моросящий дождь лишь сгущал запахи разогретого машинного масла и свариваемого металла. Руди впечатлили брызги искр по ту сторону широких сдвижных ворот и барабанный бой тяжелых прессов. Итак, он прибыл в Унтертюркхайм, эпицентр заводов Daimler, тянущихся вдоль реки Нек-кар на северо-востоке Штутгарта.

Встретивший Руди юный клерк подвел его к большому деревянному сараю. За воротами стояло оголенное шасси гоночного авто – без кузова, а лишь четыре колеса и пара грубо обтесанных деревянных сидений. У Руди даже сердце екнуло. Сколько же сил он вложил тогда в уговоры в кабинете директора Херцинга, – и вот он, его шанс проявить себя в роли тест-пилота команды Mercedes.