Больная повесть - [5]
— Я отрежу твоего хлеба? Магистр появился в полдвенадцатого ночи
— Да-да конечно
Голос у него негромкий и немного осыпавшийся напомнивший мне полуразрушенный дворец он взял со стола свой нож с любовной парочкой отрезал горбушку я хотел предложить чаю с сахаром но по взгляду догадался — не надо лицо худое очень подвижное черты невнятны при слабом свете свечи говорить с ним почти не нужно смысл передается как-то иначе Магистр медленно съел горбушку казалось он не жует хлеб а обдумывает его
— Ты знаешь про гуны?
— Да тамас раджас саттва
— Сейчас твоя тригунья — боль вина и усталость
— Магистр этому нельзя помочь?
— Помочь не быть человеком? трудно без веры
Он снова взял свой нож показав что уносит его с собой
— Это свадебный нож бронза мне пора
— А ты веруешь?
— Я мыслепоклонник появляюсь у живого пламени помогающего думать
— В храмах?
— Нет скорее в кельях огонек должен быть одиноким и размышляющий — тоже
Исчез
Зачем я придумал эту игру?
Усталость есть пепел сгоревшего дня его тяжесть сегодня не чрезмерна обыденна но не обеднена деталями и неторопливой неброской важностью-весомостью хотя это не избранные эстетические страницы жизни — вот теперь пописала хорошо с добрый стакан и можно вздохнуть спокойнее быть может система налаживается входит в устойчивое регулярное русло
Сон бежит
раскинув руки
кисти
теряются в сумраке
смешанном
с тишиной
30 ноября 1993 г.
Нет опять неважная ночь и испугавший меня приступ частого дыхания в три часа — бросился давать кордиамин (дыхательный центр) потом сразу влил и корвалол похоже больше нормы утром после обычных уже малых испражнений сон пугающий малая исчезающая контактность сонливость болезненная и бредоподобные реакции сейчас десять часов утра после крепкого чая температура 37 °C и заснула на вид много бодрее без бреда потеет и просыпается в реальность сразу а не в полусонное атональное состояние неконтактное и в коем самый заинтересованный и легковерный не находит веселого глаза надежды
Нет опять Проклятая смотрит в мои глаза она смеется и хохот ее падает сквозь меня неизбежностью окрашиваясь в глубине экзистенции в черное
Я человек
Я люблю
Короткая уязвимая жизнь
Неудачная Вселенная
Варю картошку
Был РБ с самодельным лазером не верю облучение помогает зарастать переломам не верю буду облучать
Была племянница Юлия
Состояние плохое уходит
Я эгоист
Думаю как буду хоронить как это перенесу но не о ней бедной нос заострился лицо страшное дыхание открытым ртом со свистом-хрипом ноги холодные я смирился хочу только ее благословения прощения то есть сволочонок опять хочешь идиллии — и в смерти но чувствую что вряд ли заслуживаю она неконтактна
Есть два пути реакции моей
) полное отчаянье жизнь бессмысленна и полная недееспособность
) в глубине спокойствие смирился с неизбежностью живой должен жить не тратя всех сил на переживания по уходящим — тут положено быть чинно-печальным корректным
На вопрос что-то беспокоит нет спать хочу
Бедная моя
Умею ли я любить и не за это ли неумение отказаться от эгоизма-комфорта меня не любят
И трус
Боюсь быть таким каков есть?
Маньяк дневника в такие минуты мне письмо облегчает душу но каков бы я ни был я люблю ее и боль за нее несомненно есть и будет
Я смирился не бегу за врачами не суечусь я принял такое решение решение слабого но так будет я взял ответственность на себя не использовать этот призрачный шанс да и поездка в больницу на морозе принесла больше мучений чем пользы это признаю
Я всегда думал что правильно было бы встретить смерть матери наедине с нею — только я имею на это право вот это и наступает
Каким путем пойду какие ценности выберу найду какие опоры? что в себе найду ради чего стоило бы жить
Одно быть может простит меня — и я умру
Как я буду жить в доме где все будет напоминать о ней не сходя с ума?
Сейчас шесть часов вечера и мое решение не бегать похоже на легенду о Нараяне немощных стариков оставляют не борясь за их жизнь — наоборот
Все что делал для мамы пусть немного из любви и страха или страха и любви? ошибка с поездкой в больницу может в основном из страха — страха быть обвиненным в бездеятельности сейчас я принял уже эту позицию смирился но конечно не я один в этом мире
И конечно не кривя душой я делал все что при своем характере мог старался ее поднять спешил радоваться любому просвету надежде и ни в одном доступном мне слое подсознания не хотел того что случается — я перестал уже держать ее жизнь на этом свете жду не жду но жду неизбежного
Стану ли я смелее и свободнее после этого мешала ли мама быть искренним в проявлениях выборах?
А ведь действительно меня ожидает впереди пустота целей-то нет ни на работах ни в творчестве нет никаких задач я ничем не был занят кроме зарабатывания немногих денег для мамы и себя — может я не ставил маму как цель но ее тепло и любовь были наверно главными моими не теоретическими ценностями реально-действующими
Пусть я дерьмо но — обрадуюсь ли если она сейчас вдруг пойдет на поправку пусть длительную любую? безусловно да это абсолютно пред собой искренне все же я хочу найти в себе человеческое
И — я сейчас не страдаю это точно даже пью чай и думаю-пишу в дневник многословно то есть занят любимым делом пожалею ли я обо всем этом и другом что было с матерью опустошусь ли из-за малости страдания Бог весть коего нет я спокоен перед потерей но великолепно осознаю что теряю самую глубокую любовь духовную плаценту ничего похожего не будет я несу полную болевую ответственность за свою потерю
Место действия — небольшой отель в Швейцарских Альпах, главная героиня — писательница Эдит Хоуп, публикующая любовные романы под псевдонимом Ванесса Уайльд. На тихом курорте ей хотелось бы не только поработать над очередной книгой, но и обрести душевное спокойствие. Однако новый и оригинальный «роман» неожиданно начинает «сочиняться» самой жизнью.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дилогия «Долгота дней» состоит из двух частей. Одна — собственно романное тело. Вторая — новеллы, автором которых является один из персонажей романа. Романное тело представляет собой сказку о войне. Собрание новелл, напротив, выдержано в духе реализма.Рафеенко с легкостью соединяет казалось бы несоединимое, использует дерзкие риторические приемы, щедро разбрасывает по тексту аллюзии, цитаты и перефразировки. Все его бесшабашные чудеса не просто так, а с намерением, с идейной подоплекой, за ними кроется четкая система представлений об устройстве мира и отношении к нему.
1967 год. Оделль Бастьен поступает на работу в Скелтоновский институт, и одновременно начинается ее роман с Лори Скоттом.1936 год. Олив, дочь арт-дилера Гарольда Шлосса, тайком пишет картины. В Малаге, куда ее семья приехала из Англии, она встречает художника Исаака Роблеса – это ее первый роман.Сестра Исаака, Тереза, искренне желая помочь Олив поверить в свой талант, решает выдать ее работы за картины своего брата, а Гарольд Шлосс берется их продать. Так в одночасье к Исааку приходит слава.Спустя 30 лет его картины пользуются популярностью и стоят бешеных денег.
Книга Николая Крыщука состоит из двух разделов. Первый занимает повесть «Пойди туда – не знаю куда» – повесть о первой любви. Любовь, первый укол которой, страшно сказать, герои почувствовали в детстве, продолжается долгие годы. Здесь речь идет, скорее, о приключениях чувств, чем о злой роли обстоятельств. Во втором разделе собранны эссе и воспоминания. Эссе о Николае Пунине и Лидии Гинзбург, воспоминания о литературной жизни 70-х годов и первого десятилетия века нынешнего. Читатель познакомится с литературным бытом эпохи и ее персонажами: от Александра Володина, Сергея Довлатова, Виктора Конецкого до литературных функционеров издательства «Детская литература», ленинградского Союза писателей, журналов «Нева» и «Аврора», о возрождении и кончине в начале 90-х журнала «Ленинград», главным редактором которого был автор книги.
В сборник вошли новые произведения чешских и словацких писателей М. Рафая, Я. Бенё и К. Шторкана, в поле зрения которых — тема труда, проблемы современной деревни, формирования характера в условиях социалистического строительства.