БНР. Триумф побежденных - [11]

В Брест на переговоры большевиков с немцами белорусские представители не были допущены.[49] 19 февраля 1918 г., после того как советская делегация внезапно оставила переговоры, германское командование отдало приказ своим частям перейти линию фронта. Одновременно с тыла продолжал свое наступление польский корпус. Не дождавшись появления противника, большевики в панике покидают Минск.

Александр Бурбис писал:

«Беларусь опять накануне немецкого нашествия. “Самодержцы” Западной области устанавливают новую линию обороны Ржев — Вязьма — Брянск и удирают в Смоленск. Их дело продажи Беларуси немецким империалистам сделано — они, разоружив фронт и Беларусь, уверены, что Беларусь не сможет защищать свое достояние. Не ошибутся ли они?»

ГЛАВА 2 «Мужицкая республика»: правительство Иосифа Воронко

Белорусское национальное движение прошло путь от культурного возрождения до идеи независимого государства менее чем за четверть столетия. Однако воплощение этой идеи на практике потребовало совершенно нового уровня национального самосознания, а также опыта по продвижению и отстаиванию национальных интересов. Но именно опыта борьбы за власть в белорусском движении катастрофически не хватало.

Еще в январе 1917 г. немецкий советник по делам восточных территорий фон Беккерат в записке, составленной для руководства Обер-Оста, с уверенностью констатировал:

«Белорусы никогда не выражали стремления к государственной самостоятельности… Отдельные сепаратистские взгляды, развиваемые немногочисленной группой археологов и литераторов в Вильно, нужно отнести к местным делам, не имеющим политического значения».

А спустя всего год, 18 февраля 1918 г., Виленская Белорусская рада выступила с декларацией о разрыве государственных отношений между Беларусью и Россией и призвала Берлин присоединить Восточную Беларусь к «оккупированной части белорусско-литовского края с целью организации независимого государственного быта».[50]

Тем временем в Минске с эвакуацией Облискомзапа возобновил свою работу Исполнительный комитет Всебелорусского съезда, который также обратился с призывом, но уже к местному населению, «сплотиться вокруг демократических организаций» и «не поддаваться панике». В воззвании особенно подчеркивалось, что «город охраняется патрулями гражданской милиции и белорусских частей». Словно в подтверждение этих слов, над балконом бывшего дома губернатора был вывешен национальный флаг.

Проблема заключалась в том, что почти сразу инициативу в борьбе за власть перехватили местные польские организации. Были одновременно созданы две комендатуры — польская и белорусская, причем поляки имели в своем распоряжении вооруженное подполье и с минуты на минуту ожидали появления корпуса Довбор-Мусницкого, тогда как белорусы реальными вооруженными силами не располагали.[51]

Трудно избавиться от ощущения, что вся активность белорусских деятелей носила отчасти вынужденный характер. Так, провозглашение белорусского правительства произошло не только раньше создания самой республики, но даже прежде чем, собственно, оно само было окончательно сформировано. «Родная наша сторона оказалась в новом тяжелом положении. Где теперь власть, которая тут была, неизвестно…» — такими словами начиналась принятая 21 февраля 1918 г. Исполкомом Рады Всебелорусского съезда Первая уставная грамота. В ней заявлялось, что теперь «временную народную власть в крае» будет осуществлять созданный исполкомом Народный секретариат Беларуси.[52]

Первоначально в новый орган вошло двенадцать человек: И. Воронко — исполняющий обязанности народного секретаря внешних дел, П. Бодунова — призрения, Г. Белкинд — финансов, Е. Белевич — юстиции, К. Езовитов — особо уполномоченный по военным делам, Л. Заяц — управляющий делами, П. Злобин — народный секретарь великорусских дел, А. Карач — почт и телеграфов, П. Кречевский — контроля, И. Мокреев — внутренних дел, И. Середа — народного хозяйства, А. Смолич — народного просвещения. Еще спустя два дня в состав Секретариата были кооптированы В. Редько в качестве народного секретаря путей и Т. Гриб на должность народного секретаря земледелия. Возможно, тогда же там оказался и Л. Гутман, возглавивший отдельный секретариат по еврейским вопросам.[53]

Первым председателем Народного секретариата стал двадцатишестилетний Иосиф (Язэп) Воронко. Глава первого белорусского правительства был родом из местечка Кузница Сокольского повета, где по иронии судьбы полвека назад появился на свет историк Михаил Осипович Коялович — один из столпов «западноруссизма». Воронко являлся вольным слушателем юридического факультета Петербургского университета, откуда его исключили за неуплату как раз накануне войны. Он пробовал себя в журналистике, был членом разного рода общественных организаций — от студенческого кружка научного изучения Гродненской губернии до Всероссийского литературного общества. Сразу после февральской революции Воронко неожиданно попадает в число руководителей белорусского движения: возглавляет петроградский комитет Белорусского общества по оказанию помощи пострадавшим от войны, является членом Центрального комитета Белорусской социалистической громады и генеральным комиссаром Великой белорусской рады по делам юстиции. Наконец как председатель Рады I Всебелорусского съезда он становится во главе ее исполкома.