БНР. Триумф побежденных - [9]

«На Всебелорусском съезде мысль о независимости Беларуси не имела успеха: на всех собраниях и комиссиях звучала только формула “федеративной России”, причем Беларусь рассматривалась как ее часть. Принцип федерации сам по себе мало кому был понятен, но спорить с ним значило рисковать нажить себе неприятности. Отсутствие даже самых общих представлений на тему федеративной системы было настолько велико, что предложение назвать Беларусь республикой, хотя бы и в составе Российской Федерации, вызвало среди депутатов возмущение, разногласия и враждебное отношение. Надо отметить, что более всего против этого предложения были настроены представители волостных земств, деревни и вообще сельские депутаты, политически малосознательные и находившиеся под влиянием российских эсеров. Что касается представителей от армии, то они как более молодые, сознательные и революционные ничего не имели против формулы “белорусская республика”, а некоторые группы среди них и вовсе сочувствовали мысли о государственной независимости Беларуси. Все-таки большинство этого шага боялось — боялось, чтобы подобным шагом не повредить “единому фронту российской революции”. Потому нужно было применить чрезвычайные усилия, чтобы помирить все группы и выработать приемлемый для всех компромисс. Подобный компромисс нашли в формуле “установление республиканского строя на белорусской земле”. Хотя в ней и прозвучала мысль о белорусской республике, однако прямо это понятие не было названо, и поэтому его приняли».

Особенно остро протестовали представители волостных земств и крестьяне.

Только поздно вечером 17 декабря, после небольшого перерыва, Совет съезда поставил на голосование общую резолюцию, в которой провозглашалось создание краевого органа власти в лице Всебелорусского совета крестьянских, солдатских и рабочих депутатов. Тем самым съезд фактически отстранял от управления краем Облискомзап. Примечательна сама формулировка:

«…отстаивания цельности, неделимости Белоруссии и неотторжения ее от Российской Федеративной Республики и всех остальных принципов демократического мира, провозглашенного Советом рабочих, солдатских и крестьянских депутатов».

Но как только возобновилось пленарное заседание и начали зачитывать текст резолюции, в зал вошли начальник городского гарнизона Н. Кривошеин и Л. Резовский. Само здание было окружено солдатами с двумя броневиками, а на выходах поставлены караулы. Первым слово взял Н. Кривошеин. Благодаря стенографической записи, опубликованной неделю спустя в газете «Черниговский край», мы можем воспроизвести это выступление почти дословно:

«Сначала ничего не слышно, в зале шум, негодующие и недоумевающие возгласы. Кривошеин говорит: “Я под видом мягких лайковых перчаток, под видом легкой пуховой постели беру очередь. Теперь я приглашаю провокатора, который сказал бы, что мы продаем… Кого и когда мы, великороссы (сам Кривошеин типичный южанин), продавали? Мы никогда власть не забывали, три часа сплю (голос из публики: “остальное время пью”) и забочусь о вас. Мы здесь следим, как уши и глаза, следим за вами: внесите светлое и милое… Еще раз говорю: да здравствуют национальные полки Белоруссии, но те полки, как вы говорили… Я готов погибнуть, но если вы скажете, что я изменник, то я готов пострадать. Вам предлагают Раду, которая поведет вас к пуховой постели, в цепи на десять-пятнадцать лет. А теперь да здравствуют пролетарские полки! А теперь я распускаю ваше собрание».

Сразу за ним, не давая опомниться, Л. Резовский объявил съезд закрытым, а членов президиума — арестованными.[44]

Правда, уже через несколько часов арестованные были выпущены. Почти сразу, утром 18 декабря, часть членов разогнанного съезда собралась в помещении клуба железнодорожников Либаво-Роменской железной дороги, где на общем собрании было постановленно объявить краевой властью Совет съезда — Раду. А еще спустя три дня Рада принимает резолюцию «немедленно выделить из своего состава Исполнительный комитет Первого Всебелорусского съезда», который должен был «принять на себя функции исполнительной власти в Белоруссии в момент, когда к тому… реальные события и будет реальная сила для гарантии существования этой власти». До того времени местонахождение комитета не подлежало оглашению.[45]

Один из лидеров Объединенной еврейской социалистической рабочей партии М. Гутман прокомментировал произошедшее:

«Нынешние столыпинцы — близорукие политики. Разгон съезда только оказал услугу белорусскому движению. Под влиянием атаки на белорусский съезд, в которой участвовали солдаты всех фронтов, деятели всего края и т. д., усилилось стремление у белорусов к национальной свободе и национальной власти. Делегаты разъезжаются по деревням обширной Белоруссии в целях призыва крестьянских масс к борьбе против национальных угнетателей. Не нужно быть пророком, чтобы предсказать результаты этой работы».

В середине января И. Воронко писал в Петроград:

«В Минске мы ведем борьбу с большевиками за власть. Наш съезд в корне погубил престиж власти насильников в стране. Все наше внимание устремлено на создание федеративной России, в составе которой будет находиться и Белорусская Народная Республика».