Блуждающий в темноте - [71]

Я сделал ей знак замолчать.

— Сержант Уэйтс. — Один из патрульных бодро подошел к нам. — Вы просили сообщать новости…

Я кивнул.

— Окна на первом этаже были заколочены. Но не все. Так что люди внизу слышали, как окно разбилось и в него что-то зашвырнули. На входе мы перехватили парня, который видел убегающую молодую женщину. Обратил на нее внимание, потому что она пригибалась и пряталась за припаркованными машинами. Светловолосая.

— Спасибо, — сказала Наоми.

— Янковски, — констатировал я, когда констебль отошел.

— Я не хотела говорить, пока тебе не станет лучше, — призналась Наоми. — Чейз согласилась отстранить ее от службы, но Луиза сказалась больной и не явилась на работу. Вчера взяла под расписку две единицы табельного оружия и не вернула их. Дома не была и в участок не возвращалась.

Я поглядел на пожар, который наконец взяли под контроль, потом на «скорую», в которой под присмотром находилась Эстер. «Скорая» медленно отъехала, и я поймал себя на том, что неотрывно смотрю в образовавшийся прогал. Кто-то проследил за мной, и этот кто-то отчаянно не хотел, чтобы Эстер заговорила. И не боялся поднять ставки. Я вгляделся в темноту. Возможно, Янковски тоже сейчас смотрела на меня.

VI К чему снятся зубы [20]

1

В горле застыл крик, из глаз струились слезы. Я очнулся, схватившись за шею, пытаясь вдохнуть. Как во время худшего в жизни похмелья. А мне было с чем сравнивать. Из-за темноты в комнате я не сразу понял, где нахожусь. Потом вспомнилось сразу все. Зарезанная семья, их мертвый убийца, мои неразрешимые тугие узлы противоречий. А теперь еще психически неуравновешенная спецназовка, сбежавшая с табельным оружием и затаившая на меня злобу.

Я подковылял к окну. Дождь, ливший весь день, пока я спал, до сих пор хлестал по улицам, пропитанным неоновым светом. Предыдущим вечером я дважды принял душ, но от меня все равно воняло дымом. Снова почувствовав его запах, я стянул с себя футболку и зашвырнул ее в другой конец комнаты.

Эстер отвезли в больницу Святой Марии. Она все еще была без сознания после предполагаемой передозировки и отравления угарным газом. Наоми отрядила двух спецназовцев дежурить у палаты, но предварительно убедилась, что они не связаны с Луизой Янковски. Больше я никому не сказал о своем опасении, что Луиза проследила за мной до приюта, чтобы заставить Эстер замолчать навсегда.

Я до предела наполнил легкие воздухом и включил новости. Сердце оборвалось. При пожаре погиб человек, еще трое числились пропавшими без вести. Я вырвал вилку из розетки, вылил треть бутылки виски в пивной бокал и сел на пол, прислонившись спиной к двери.

Неожиданно в домофон позвонили. Я сделал большой глоток, встал и нажал кнопку.

— Вам посылка.

— Минутку, — прохрипел я и пошел напяливать одежду.

Посылок я не ждал, и если мне суждено умереть на пороге собственной квартиры, то хотя бы не в трусах. Курьер торопился, будто был на спидах. Я поставил подпись, занес посылку в квартиру и ногой захлопнул дверь. Какой-то предмет, размером с книжку, был обернут в полиэтиленовую пленку и обмотан коричневой изолентой. Я осмотрел его со всех сторон, нашел ножницы в кухонном ящике, и тут в спальне зазвонил телефон. Я положил посылку с ножницами на кровать и ответил.

— Наоми?

— У тебя такой голос, будто ты проглотил колючую проволоку. Выспался?

Я буркнул что-то в ответ.

— Хорошие новости. Эстер очнулась и может отвечать вопросы, то есть могла бы.

— Почему могла бы? — спросил я, разрезая влажную от дождя упаковку.

— Не хочет. Даже с врачами и медсестрами отказывается разговаривать.

— Если у нее с глоткой как у меня, то я ее не виню. — Я задумчиво взялся за изоленту. — Что случилось с выжившими?

— С теми, кто из «Корнер-Хауса»? Я тоже сразу про них подумала. Их перевезли в хостел благотворительной организации «Лайм-три хаус», сейчас собираюсь поговорить с ними.

— Если расскажут про отношения Эстер с Мартином Виком, это будет просто спасением для нас.

— Обязательно спрошу. А ты отдыхай, ладно? — Она подождала ответа, но я наконец распечатал посылку и теперь стоял, уставившись на розовую дамскую сумочку.

— Эйдан?

— Я перезвоню, — сказал я, нажимая «отбой».

Я избавил сумочку от упаковки, повертел в руках и обнаружил, что она от «Шанель». Размер, цвет, форма — все казалось знакомым, но я не мог вспомнить откуда. Я открыл защелку и заглянул внутрь. Ни фотографий, ни карточек, ни денег. Открыв пошире, я углядел на дне россыпь каких-то маленьких округлых штучек. Подошел к окну и распахнул занавески, впустив в квартиру свет. Сумочка выпала у меня из рук, по деревянному полу раскатилось ее содержимое.

Полный комплект человеческих зубов с присохшей к корням кровью.

2

Вечерело. Рабочий день уже закончился, и участок превратился в лабиринт гулких коридоров, освещенных флуоресцентными лампами. Я вошел в кабинет без стука. Суперинтендант проводил совещание с тремя старшими сотрудниками. Они обернулись и, увидев меня, насквозь промокшего от дождя, разом смолкли.

— Оставьте нас на минутку, — сказал Паррс, глядя мне в глаза.

Присутствующие подумали, что он обращается ко мне, но Паррс повторил: